1.

Случилось это весенним вечером. Той весной не было разрушительных ливней, из-за которых мокнет вся земля и, не успевая высохнуть, размачивается следующим ливнем, и тогда приходится целыми неделями сидеть дома, не побывав на улице. Весна была настоящей, со всей весенней красотой: на деревьях первый раз за долгие годы вовремя появились почки и вовремя задул тёплый ветер, хотя люди не спешили расставаться с зимней одеждой: боялись заморозков. Запели птицы, как бы вселяя в сердце надежду на что-то неуловимое, но очень прекрасное. В эти дни я часто гулял у здания одного общежития недалеко от дома.
Об этом здании стоит рассказать подробнее. Все называли его общежитием, несмотря на то, что его подъезд был снабжён вывеской: «Гостиница «Полёт»». Знакомых там у меня не было никогда: в гостинице жили главным образом научные сотрудники. И тем не менее с недавних пор я стал частым гостем в его дворе, потому что само здание было особенным. Да, это и правда была гостиница. С барельефом у подъезда, входами, до сих пор сверкавшими стеклом и металлом. Этот дом миновала участь других подобных, где вестибюли были разделены на комнаты, а стеклянный вход замурован. Двери здесь открывались и закрывались как положено, потому что тут следили за порядком. Во дворе всегда росли цветы и стояли чистые скамейки. Одним словом, находиться тут было одно удовольствие. Может быть, из-за небольшого скверика, засаженного соснами, он походил на японский сад, только здесь действительно всегда было спокойствие.
В тот день я гулял там, надеясь увидеть клестов или дятлов, которые иногда прилетали на сосны, растущие в сквере. Вдруг я заметил, что по аллее навстречу мне идёт красивая девушка, будто бы сошедшая со страниц модных журналов сорокалетней давности. Одной рукой она придерживала ремень сумочки, а другой несла не то чемодан, не то саквояж. Когда-то в таких упаковках делали переносные проигрыватели и магнитофоны. Она подошла ко мне и спросила:
— Скажите, пожалуйста, не знаете ли вы, где находится гостиница «Полёт»?
— Это здесь, — ответил я. – Вот этот дом.
— Спасибо, — сказала она и улыбнулась.
— Не за что, леди, — сказал я.
Она ушла в здание гостиницы, а я сел на скамейку у входа. Никогда бы не подумал, что в наше время кто-то одевается так. Однако если она идёт в гостиницу, то всё возможно… Пусть ей повезёт, подумал я.
Тут дверь открылась, и юная леди вышла и села на скамейку рядом со мной (хотя и на расстоянии). Она не была тонкой, нет, вполне здоровая девушка, спортивного сложения. Но очень стройная и изящная. Руками в белых перчатках она открыла свой чемодан и достала из него книгу с крупной надписью на обложке: «СТАНИСЛАВ ЛЕМ». Мне стало интересно, что девушка такого респектабельного вида читает писателя, который уже давно вышел из моды, хотя по-прежнему считается классиком и мастером. Я стал всматриваться в эту книгу, и тогда она заметила, что я проявляю к ней любопытство. Она посмотрела на меня укоряющим, но весёлым взглядом.
— Здравствуйте, — сказал я.
— Здравствуйте, — произнесла она. – Что вы хотели?
— Мне просто стало интересно, что вы тоже читаете Лема. Это один из моих любимых писателей.
— Моих тоже. Вы, верно, любите фантастику, молодой человек?
— Люблю. Не только фантастику, но фантастику особенно.
Тут я решил, что надо действовать.
— Извините, уважаемая леди, а можно с вами познакомиться?
— С удовольствием! – сказала леди. – И можно даже перейти на «ты». Меня зовут Алеся. А как тебя зовут?
Я сказал ей и добавил, что живу на соседней улице. Алеся почему-то засмеялась. Она рассказала, что приехала в наш город по делам, задержится у нас недолго, но ей приятно было бы подружиться с местным жителем. Я заверил Алесю, что оправдаю её доверие. Потом я предложил обменяться номерами телефона и других средств связи, на что Алеся любезно согласилась. Я спросил её, как она относится к двум концепциям развития человечества, высказанным Лемом. Она же ответила, что обе концепции Лема – оптимистическая и пессимистическая — основаны не на расчётах, а на одних лишь эмоциях, и что в серьёзных своих статьях Лем придерживался иной точки зрения. «Добавлю от себя, — сказала Алеся, — что пан Станислав на самом деле верил в лучшее, хотя и прятался под маской пессимиста». И улыбнулась так, что я понял, что Алеся на самом деле младше, чем казалось с первого взгляда. Почти совсем девочка.
В этот момент у здания гостиницы притормозила бежевая машина – из тех, которые в народе называют «зубилами». Раздались два гудка. Из машины вышел высокий мужчина в очках, издали похожий на Андрея Миронова. Он поднялся на крыльцо гостиницы и посмотрел на часы.
— Извини, — сказала Алеся, — мне пора. Приятно было пообщаться.
— До свидания, Алеся! – сказал я.
— Пока! Удачи! – ответила Алеся и ушла.
— И тебе удачи, Алеся! – крикнул я вдогонку ей.
Алеся обернулась и помахала мне рукой. Совсем как в кино, подумал я. Должно быть, у них деловая встреча. Когда Алеся ушла, я отправился домой, и родители меня разругали в пух и прах за то, что я посмел задержаться на улице на целых пятнадцать минут.
Весь следующий день я просидел дома, разгребая незавершённые дела – так меня наказали. Работать не хотелось. Однако делать всё равно больше было нечего. К вечеру, когда большинство намеченного было выполнено, я вспомнил о том, что в кармане у меня лежит бумажка с Алесиным номером пейджера. Я достал её и обнаружил, что такой номер действительно есть, и он установлен на мобильном телефоне. Правда, в настоящее время Алеся была занята и недоступна. Но вечером от неё пришёл ответ.
«Здравствуй, Алеся», — писал я. – «Извини, что я не мог сегодня прийти. Меня сегодня никуда не пускают».
«Ничего, всё нормально. Ты ничего плохого не сделал. Мы же общаемся сейчас с тобой. И потом, меня всё равно не было в городе».
«Спасибо, Алеся. Ты знаешь, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты вообще со мной познакомилась. Раньше надо мной некоторые издевались, называли уродом и убегали».
«Может быть, ты вёл себя неправильно?»
«Скорее всего. Правда, мама тоже считала меня таким».
«Ты нормальный. Хочешь, мы встретимся завтра? Погуляем вместе, у меня как раз день свободный, не надо ехать никуда».
«Большое спасибо, Алеся! А куда ты ездила?»
«Я была на биостанции. Знаешь, где дельфинарий?»
«Знаю. А что же ты там делала с дельфинами? Неужели составляла словарь дельфиньего языка?»
Это была моя попытка пошутить.
«Почти», — ответила она. – «Рассказывать долго и непонятно. Мы анализировали сигналы морских жителей, чтобы проверить, как изменился их состав со времён работ Яблокова и Бельковича».
«Понимаю».
«Ну так что, встретимся завтра?»
«Конечно!»
Мы продолжили беседу. Переписывались ещё с полчаса. За это время я успел выяснить, что Алеся, так же как и я, любит музыку времён первых персональных компьютеров и цифровых синтезаторов. Она не ограничивалась чем-то одним, ей нравились как сложные инструментальные композиции, так и простые по форме дискотечные шлягеры – разумеется, далеко не все. Алеся обрадовалась, когда я рассказал ей о своей коллекции и предложил что-нибудь записать из неё. За полдня программа была составлена и записана на диск, который я и понёс на встречу со своей новой знакомой.

2.

Встретились мы после обеда перед той самой гостиницей. Алеся назначила встречу на 16:30, однако пришлось прождать десять минут, прежде чем она вышла. И снова Алеся поразила меня своим нарядом: на ней было платье, характерное для середины восьмидесятых годов, с широкой юбкой и поясом, на котором висел лазерный плейер. А на ногах у неё были тёмные колготки и полусапожки.
— Ну что, пошли? – сказала она и улыбнулась.
— Пойдём, — ответил я.
И мы пошли. Мы пошли к морю. Я задумал показать Алесе свои любимые места – санатории и пляжи, построенные ещё в советское время. Сейчас многие из них пришли в запустение. Хотя они и продолжали функционировать, однако не ремонтировались, а если и ремонтировались, то их переделывали до неузнаваемости. Однако пляж оставался пляжем. Ведомственным, благоустроенным, с дверями, светильниками, часами над входом и даже маленькой лодочной станцией. Он был огорожен весьма стильной металлической решёткой, и с улицы можно было по анфиладе лестниц спуститься на закрытую набережную, на которой и находился вход на пляж. Ворота на анфиладу были обыкновенно открыты, а вход на сам пляж был только по пропускам.
И ничего, что сегодня двери были тоже заперты на замок: купаться и в самом деле было ещё рано. Вот только Алеся очень жалела об этом.
— Я люблю купаться в любой воде, и тёплой и холодной. Меня с детства приучили. И потом, я ведь в Москве родилась.
— Понятно, — сказал я. – Ну, если ты хочешь, мы можем пойти на городской пляж, там не заперто.
— Мне тут интереснее, — улыбнулась Алеся. – Смотри, какое тут всё. Вот эти столбы, колонны… Что они значат?
— Не знаю, — ответил я. – Просто элемент оформления.
— Здорово как, — сказала Алеся и принялась фотографировать всё вокруг. Почему-то из её плейера звучала музыка, хотя ничего похожего на динамик не было. Впечатление от музыки накладывалось на вид моря, набережной, пляжа, рождая смутные ассоциации со старыми музыкальными клипами. Алеся дошла до какой-то ротонды, встала в её центре и принялась танцевать с такой энергией, как будто её снимали операторы ЦТ. Я обомлел.
— Алеся, — сказал я. – Ты танцуешь, как настоящая артистка. Как будто ты Ольга Зарубина.
— Дануте Буклярявичюте, — сказала она.
— Ну да, — согласился я. – Интересная ты личность, Алеся.
Она снялась со своей авансцены и, танцуя на ходу, пошла вдаль по набережной, приглашая дальше идти с ней. Я присоединился. Не прекращая танца, Алеся шепнула мне:
— Оглянись назад. Нет, туда, вверх.
Я посмотрел вверх. На улице, идущей вдоль пляжа, стоял чёрный джип. Двое пассажиров джипа, в чёрных шляпах и кожаных пальто, смотрели в мою сторону. У одного в руке было что-то, я так и не понял: возможно, бинокль, а возможно, и какое-то оружие. Оба они имели определённо бандитский вид, один из них был немного худее, а другой немного выше и обладал ярко выраженным пузом. В целом же они оба походили на классический образ гангстеров, который я до этого полагал приукрашенным и не соответствующим исторической правде.
— Кто это, Алеся?
Алеся не ответила.
— Пошли отсюда. Ты знаешь другой выход?
Выхода я не знал.
— Найдём, — ответил я. Тут охрану давно сняли, не бойся.
Алеся помогла мне спрыгнуть на нижний уровень. Я сначала испугался, однако всё же спрыгнул: уж слишком сильно было во мне предчувствие опасности. Под навесом пляжа нас уже не было видно. К счастью, упал я удачно, и обошлось даже без царапин. Мы перешли под навес эллинга, где хранились лодки и доски для виндсерфинга. Я знаком с женщиной, которая работала в этом закрытом учреждении, когда оно ещё было закрытым. Она рассказывала мне, как к ним приходил заказывать такую доску композитор Таривердиев. Первый раз я увидел это место своими глазами, потому что раньше тут мне было нечего делать.
— Вот там, — сказал я, — должен быть проход на улицу. Вернее, въезд для грузовиков. Но они, наверное, уже поджидают нас там… Я выгляну.
Я полез выглянуть, но Алеся одёрнула меня.
— Не надо, — сказала она. Я сама.
— Алеся! – вспомнил я. – Тут есть башня для спасателей. Ну, для наблюдения. Правда, там может быть заперто…
Она согласилась. Каких-нибудь двух минут для Алеси оказалось достаточно, чтобы залезть наверх и вернуться обратно.
— Они там, у выхода. Они знают, что второго выхода отсюда нет. Ждут, когда мы выйдем оттуда.
— Алеся, а кто они такие? Почему они гонятся за тобой, что они хотят?
— «Ку» они хотят, — ответила Алеся. Было ясно: этого мне пока знать не положено. – Придёт время, я расскажу тебе всё. Тут есть выход с другой стороны?
— Нет. Там перекрыто решёткой. Решётка большая, выше роста, через неё не перелезешь.
— Ясно, — сказала Алеся. – Идём.
И мы направились через весь пляж, делая вид, что просто прогуливаемся. На полпути Алеся сказала:
— Иди через выход. Я пойду одна. Встретимся в другом конце набережной.
— Алеся, я тебя не отпущу.
— Иди, балбес! – Она сказала это с улыбкой. Я понял, что у Алеси есть какой-то собственный план, и решил подчиниться. Я смело зашагал прочь, выйдя через выход для грузовиков. Подозрительные типы в чёрном стояли на анфиладе, облокотившись на парапет, и делали вид, что созерцают морскую гладь. На самом деле они рассматривали Алесю это было ясно. Вот она, ходит по пляжу туда-сюда… И вдруг мне в голову что-то ударило. Я тихо, стараясь не шуметь, закрыл створки ворот и закрутил их висевшей в петле проволокой так, чтобы узел пришёлся на мою сторону. Чёрные ничего не заметили. А я с равнодушным лицом прошёл дальше и тоже стал смотреть вниз.
Алеся подошла к решётке, отгораживавшей ведомственный пляж от другого пляжа, ещё более ведомственного и ещё более закрытого. Посмотрела вверх, оценивая решётку высотой два с половиной метра, по другую сторону которой в траве торчали две камеры старой сигнализации. И вдруг огромным прыжком с места перемахнула через забор и скрылась за громадой санаторского небоскрёба.
«Чёрные» бросились к воротам, однако напоролись на закрытый выход. Пока они лихорадочно соображали, разламывать им ворота или выбежать на улицу через другой выход, я уже бежал к другому концу набережной, где меня уже ждала Алеся. Вид у неё был несколько замызганный, «костюм Дануте» порван в одном месте, однако лицо её сияло.
— Пошли! – сказала она, помахивая сумочкой с плейером.
Когда мы подошли к гостинице, я пожаловался Алесе:
— Алеся, а как же я вернусь домой? Меня же там могут просто убить.
— Пойдём вместе, если ты хочешь.
— Спасибо, Алеся, — сказал я. — Правда, костюм у тебя сейчас не очень…
Алеся засмеялась. Платье действительно было испачкано.
— Мда, действительно не очень удобно будет. Ну, тогда как хочешь.
Мы попрощались, а я с тревогой отправился домой. Когда я вернулся, строгая мама почему-то не сказала мне ни слова.
— Но я же не вернулся вовремя, — ответил я.
— Как это не вернулся вовремя? – возмутилась мама. – Ты был на улице всего тридцать пять минут!

3.

Вечером я заснул на удивление легко. Не мучился бессонницей, как бывало почти всегда. Засыпать было приятно, как будто бы мне дали выпить какое-нибудь живительное лекарство. В последний момент мне показалось, что в этом может таиться опасность, но мне уже было не до того. Я отключался…
…Поезд подкатил к перрону, и из него вышли два вчерашних типа. Однако на этот раз на них были не чёрные пальто, а респектабельные, но непривычные костюмы. Они смерили взглядом крупное административное здание, стоявшее вдали от станции, и бодрой походкой направились к нему…
…Женщина в облегающем себеристом комбинезоне совершала манипуляции над незнакомыми аппаратами. Чёрные волосы красиво ложились на плечи. Женщина улыбалась, ей нравилось работать.
В дверь ворвался один из давешних незнакомцев. Достал из кармана нечто похожее на пистолет с глушителем. Навёл на женщину, она рухнула без чувств. Другой принялся шарить по комнате, первый присоединился. Глянул на стол, крикнул что-то второму. Второй через всю комнату бросился к выходу, первый запихнул документы со стола под одежду и тоже удрал…
…Женщина очнулась, взглянула на стол – документы исчезли. Нажала кнопку на браслете. Что-то говорила в микрофон…
…Похитители добегают до стоянки, на которой расположились необыкновенные машины, похожие на небольшие летающие тарелки с застеклённым верхом. Садятся в одну из них и взлетают в воздух. Пока они садятся, из поезда выскакивает девчонка и стремглав добегает до стоянки, затем садится в другой флаер. Догоняет злоумышленников.
Два флаера почти сравнялись, следуют друг за другом на расстоянии корпуса. Вдруг один из похитителей достаёт пистолет и стреляет из него ослепительным лучом. Девочка еле успевает увести машину от выстрела, но бандиты уходят…
…Преступники бегут по бесконечным коридорам какого-то огромного здания, не то лаборатории, не то конторы. Останавливаются перед защитной дверью, выкрашенной в яркие предупреждающие цвета. Нажимают кнопку. Видимо, что-то не соответствует: загорается сигнал тревоги. Тогда один бьёт по двери плазменным лучом. Дверь открывается. Бандиты вбегают внутрь… Дальше ничего не видно.
В том же помещении появляется девчонка. Теперь она уже взрослее. Она сидит в красивом кресле авангардных очертаний, как диктор старого телевидения. Одета в белый, немного обтягивающий комбинезон. Я ощущал её, как старого друга, с которым знакома всю жизнь. Она взгялнула и улыбнулась так, как может улыбаться только одна девочка во всей Вселенной.
«Те преступники, которых ты видел, — сказала она, — остались в вашем времени. Они наделали много вреда человечеству. Ты, наверное, знаешь, в вашей стране находятся ключевые промышленные предприятия, от нормальной работы которых зависит безопасность жизни всей Европы. Эти негодяи делают всё, чтобы бывший Советский Союз захлестнул окончательный хаос, и тогда начнётся волна экологических и социальных катастроф. Они мешают нашим исследованиям, мы хотим остановить их».
«Я верю тебе. Но что могу сделать я? Мои возможности так ничтожны».
«Ты можешь не меньше, чем любой другой человек. Главное вовремя понять. Ты поймёшь. Мы тебе доверяем».
«Спасибо тебе за доверие!»
Девочка снова улыбнулась и сделала в своём кресле сложное пластичное движение, чем-то похожее одновременно на потягивание и на танец. Выглядело это на удивление грациозно, и притом без малейшей вульгарности. Она прощалась со мной на языке своего тела. Последний радостный взгляд, и всё исчезло.

4.

Утром я проснулся со странным предчувствием, не мог никак отойти от сна. «Меньше надо фантастики читать», — думал я. Всю первую половину дня, чем бы я ни занимался, мои мысли неизменно возвращались к сновидению, которое казалось вещим. Тогда я решил написать Алесе и рассказать, как видел во сне тех самых незнакомцев. Вскоре Алеся вышла на связь и предложила мне срочно встретиться. Обстоятельства у меня сложились удачно, и сразу после обеда я вышел к гостинице «Полёт».
Путь лежал через большой проспект, где было сконцентрировано много разных торговых заведений. Перейдя проспект, я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Не исключено, что это были те самые «чёрные», которых я видел вчера. Я решил не обращать внимания, однако на всякий случай решил сделать петлю и направился в проход под большим зданием, где помещался универсальный магазин. Насколько мне показалось, за мной никто не следил. И тогда я смело направился к гостинице.
Алеся встретила меня снова в нарядном костюме, на этот раз уже в современном. На ней была расшитая золотистой нитью курточка, брючки до колен и чёрные сапожки со стразами.
— Ты большая модница, Алеся, — сказал я. – Каждый день меняешься.
— Естественно, — ответила она. – Мне приходится встречаться с разными людьми, вот я и стараюсь произвести на них хорошее впечатление.
— Алеся, — сказал я, — спасибо тебе, что пригласила меня. Я очень рад встрече. Так что ты хотела мне сказать?
— Пойдём сегодня в гости к одному человеку. Понимаешь, я боюсь идти одна.
Я понимал Алесю.
— Кто он такой, Алеся? Ты тоже с ним работаешь?
— Да. Он раньше работал в одном институте и хорошо знает нашу аппаратуру. Я хочу понести ему один прибор. Он не сломался, нет. Но так будет надёжнее, если этот аппарат останется у него.
— Хорошо, Алеся! Я согласен, — сказал я, не особо раздумывая. Я начинал бояться, что с этой замечательной девушкой может что-нибудь случиться. Как будто она была мне родным человеком. Я не умел драться, мне никогда не приходилось себя защищать, но только за Алесю я сейчас был готов даже принять смерть в бою, как бы глупо это не звучало.
Мы вышли на улицу. Дул сильный ветер. Алеся рассказала, что человека, к которому мы несём её прибор (он лежал у Алеси в сумочке), зовут Николай Николаевич, что он живёт в частном доме у берега моря. Я знал это место. Теперь почти все частные строения, расположенные у моря, выкупают люди с длинным долларом, особенно почему-то московские воротилы. Однако в нашем городе ещё существует весьма мужественный посёлок, жильцы которого практически с оружием в руках отстояли своё право на жизненное пространство. Николай Николаевич жил в таком доме, отделённом от «дикого» пляжа лишь улицей и полосой кустарника.
Алеся подошла к двери, на которой было укреплено переговорное устройство, и нажала кнопку звонка. Я смотрел во через изгородь. Было видно, что Николай Николаевич человек трудолюбивый и не лишённый творческой жилки. Во дворе росли огурцы, тыквы, помидоры; аккуратный столик, совмещённый с ложем наподобие достархана, стоял под старой шелковицей. С другой стороны дома был цветник, в котором росли цветы, которых я не разобрал, и мята. На улице была припаркована машина «ЛуАЗ», поэтому можно было подумать, что хозяин дома.
— Не отвечает, — сказала Алеся. – Ждать некогда. Что же делать?
— Не знаю, — сказал я. – Может быть, подложить аппарат ему в машину? И записку написать, мол, не застали дома…
— Эх ты, голова два уха! – улыбнулась Алеся. Ну кто в такой машине будет что-то прятать?
Внедорожник был накрыт тентом и не имел полностью закрывающихся дверей. И вытащить что-либо из кабины можно было просто рукой.
— Знаешь, — сказала Алеся, — я отдам этот прибор тебе. Завтра сам придёшь и отдашь Николаю Николаевичу.
— Приду! Обязательно приду, и отдам, — отрезал я. – Разве я тебя обманывал? Ты знаешь, у меня в жизни ещё такого не было, чтобы мне так доверяли, как ты доверяешь. Не беспокойся, Алеся.
Алеся достала из своей сумочки небольшую коробку и вложила в мою руку. Вдруг у неё в кармане запищал мобильный телефон. Возможно, это был не телефон, а что-то другое, — когда Алеся его достала, он оказался меньше обычных мобильных телефонов. Алеся что-то выслушала и сказала:
— Извини, мне надо бежать. Иди домой и побыстрее, могут быть неприятности. Мы встретимся!
И она побежала в свою сторону. А я – в свою, скорее домой. У меня не было времени, чтобы рассмотреть прибор, который дала Алеся. По величине он был похож на небольшой фотоаппарат. Коробка была запечатана, и я не открывал её.
Глянув на часы, я вспотел: просрочено было уже семь минут, а до дома оставалось двадцать минут ходу. Я понял, что буду неизбежно наказан, и тогда, чтобы отнести злосчастный прибор Николаю Николаевичу, мне завтра придётся либо удирать от мамы, либо лезть через балкон, что было ещё сложнее.
Но решать было некогда. Я вспомнил слышанную где-то фразу: «делай что должен, и будь что будет». С этим настроением я перешёл на бег. Половина пути до дома уже была пройдена.
Бежал я непрофессионально и неумело, но иначе не мог. Дышать было тяжело, но я дышал. Закончился район частных домов, где поражённые курортной лихорадкой домовладельцы застраивали неудобными «курятниками» и «скворечниками» последние сотки своей некогда плодородной земли. Начался проспект, ранее широкий и зелёный, а теперь визуально стеснённый построенными на газонах бесконечными киосками. Вот и большой универсальный магазин, возвышающийся над улицей на своеобразной эспланаде, предназначенной скомпенсировать подъём улицы. Под ним был проход, которым пользовался и я, как многие жители. Туда я и вошёл.
И тут же вышел.
С той стороны прохода меня поджидали вчерашние незнакомцы в чёрном. Солнце светило с их стороны, поэтому я разглядел только их силуэты. Однако не узнать их было нельзя, слишком знакомый был наряд, особенно в сочетании с шляпами. К тому-же «худой» зачем-то опирался на зонтик, хотя погода в эти дни была сухая. Я осторожно, делая вид, что не обратил внимания на «чёрных», вышел из прохода, свернул и что есть мочи рванул в обход магазина. На бегу оглянулся. Так и есть, они бежали за мной. «Вот о чём предупреждала Алеся», — мелькнула у меня в голове запоздалая мысль.
Мне приходилось петлять, пробираться проходами, известными одному лишь мне. Мой собственный дом уже давно был позади, я обходил его с другой стороны – не стану же я приводить бандитов в собственное жильё. Но они не отставали. Время от времени у меня возникала мысль забежать в ближайший подъезд и позвонить в первую попавшуюся квартиру, но что-то подсказывало мне, что это не поможет, а лишь принесёт беду жителям этой квартиры. И тогда я вбежал на территорию авторемонтного хозяйства, надеясь выйти через его второй выход, оставив бандитов путаться. От этого выхода вела почти прямая, через три квартала, дорога домой. Там уже можно было бы и запутать следы.
Решение, показавшееся столь удачным, на деле оказалось роковым. Калитка была заперта на висячий замок. Я выглянул в проход между строениями, по которому дошёл к этой калитке, и увидел своих преследователей. Они, как всегда молча, шли прямо на меня. Пузатый ухмылялся. Худой нацелил на меня пистолет. Выхода не было. Оставалось только пропадать.

5.

Вдруг в проходе мелькнуло что-то красное. Раздался звонкий выкрик:
— Эй вы, пускули! Догоняйте!
«Чёрные» обернулись на голос: в проходе мелькнул чей-то красный костюм. И тут я увидел воочию то, что до этого встречал лишь в фантастических фильмах.
Худой бандит обернулся и выстрелил своим пистолетом, но звука не последовало — вместо этого из дула вырвалась ослепительная молния. Скорее всего, это была плазма, хотя я плазмы никогда не видел и судить не берусь. Выстрел пришёлся на ржавевший без дела автобус, который тут же загорелся. Злодеи бросились к выходу, прежде чем я успел опомниться.
Не переведя дух, я сразу бросился почему-то не домой, а за своими преследователями. Они уже вырвались за ворота и догоняли по улице Алесю, на которой почему-то было странное, непривычного покроя красное платье. Смутное чувство зашевелилось во мне. «Но ведь этого не может быть! — закричал мой рассудок. – Такого в жизни не бывает! Это фантастика, сказка, это неправда, неправда!!!»
А девушка в красном комбинезоне существовала на самом деле. Она убегала, её догоняли. Почти так, как было в моём сне, и не только в нём. Погоня уже вышла на проспект, и злоумышленники в чёрном сбивали с ног зазевавшихся прохожих. На бегу я услышал, как кто-то сказал: «Кино снимают». Увы, это было не кино. Погоня свернула в малолюдный двор одного учреждения.
«Чёрные» уже настигали свою жертву, как вдруг из прохода между домами выскочил тот самый бежевый автомобиль, который я видел у гостиницы, и встал на пути между «берегами» тротуара. Открылась дверца, и из машины вышли двое уже знакомых мне внешне людей: мужчина, похожий на Андрея Миронова, и черноволосая женщина-исследователь. На этот раз она была в строгом тёмном костюме, и держала такой же, как и у худого бандита, зонт-трость. Мужчина был в очках. Бандиты остановились в нерешительности, и повернули назад, в мою сторону. Тогда уже пришлось мне сворачивать, но прежде чем они догадались об этом, у тротуара резко остановился «ЛуАЗ», очевидно, принадлежавший Николаю Николаевичу. Очевидно, Николай Николаевич и был тот самый немолодой мужчина, который с пистолетом в руке выпрыгнул из машины и перегородил «чёрным» дорогу. Худой выстрелил в него, однако молния рассеялась, не достигнув цели. Тогда он развернулся на месте и попробовал выстрелить в женщину. Однако та успела раскрыть перед собой зонтик. Молния, достигнув зонтика, рассыпалась искрами, ничего не причинив. Николай Николаевич, или как там его звали на самом деле, подбежал сзади и уложил обоих «чёрных» ударами в затылок. Человек, похожий на Миронова, помог погрузить тела в машину.
В это время к нему подбежала Алеся. Они о чём-то говорили минуты две, пока он протирал свои очки. Когда же я подошёл к ним, он сел в машину к Николаю Николаевичу и уехал. Остались только Алеся, черноволосая женщина и я.
— Здравствуйте, — сказала женщина. – Мы хотели бы принести вам извинения за то беспокойство, которое вам доставили. Можете звать меня Светлана, или просто Света, если вам нравится.
— Спасибо, Светлана! – ответил я. – Знаете, у меня есть к вам один вопрос. Вернее, не столько к вам, сколько к Алесе, точнее, к вам двоим. Вы знаете, у меня было такое подозрение, что имя Алеся ненастоящее.
— Ты верно угадал, — ответила Светлана. – Мы хотели, чтобы в вашем веке нас поняли правильно, поэтому так и сделали. Алеся, — сказала она неразборчиво (мне послышалось «Алиса»), — теперь мы не скрываемся. До старта остаётся семнадцать минут. Можете попрощаться.
Светлана дала Алесе свой зонтик, села в машину и уехала.
А мы пошли к моему дому, и Алеся что-то мне рассказывала, и мы держались за руки, и почему-то всё было так, как до сих пор я видел только в кино, и мы шли, и чувствовали тёплый ветер, и вдруг из-за поворота вышла мама.
От неожиданности меня передёрнуло. Первым моим побуждением было убежать, но Алеся остановила меня.
— Где ты ходил? – крикнула мама. – Ты обманул меня! Ты доказал свою несамостоятельность! Что ты делал? Кто это такая?
Я не знал, что ответить. Но прежде чем я открыл рот, чтобы ответить, что это девушка, которая остановилась в гостях в соседнем доме, а ходили мы по городу собирать пустые бутылки, у Алеси раздался громкий сигнал. Мама невольно повернула голову в её сторону.
Услышав сигнал, Алеся нажала на кнопку на рукоятке зонтика. И тогда в небе над нами появился, словно бы ниоткуда, самый настоящий неопознанный летающий объект. Корабль со шлюзом внизу. Тарелка это была, или не тарелка, снизу было видно плоховато. Во всяком случае, НЛО висел выше самых высоких труб.
Алеся раскрыла свой зонтик над головой, как будто закрываясь от корабля.
— Ну, мне пора, — сказала она и улыбнулась. После этой улыбки мама уже не задавала мне вопроса, кто такая эта девчонка. И я сам тоже не сомневался.
…И тогда что-то пискнуло, и она медленно, как стартующая ракета, начала подниматься в небо на зонтике, набирая скорость, уменьшаясь в вышине, пока не вошла в шлюз своего корабля. И корабль растаял в небесах, оставляя за собой белую полосу, такую привычную в нашем небе…

Когда я вернулся домой, в кармане обнаружил прибор, который она дала мне. Я не удержался от того, чтобы распечатать и взглянуть, что же там было на самом деле. Было там нечто похожее на карманный плейер, и даже с наушниками. Рассказывать о том, что я услышал в наушниках, было бы долго. Впрочем, бояться было нечего, поскольку в коробке находилась записка, которая гласила, что я должен сохранять этот прибор, пока за ним не придёт она сама. Я верю, что она придёт. Записка была подписана именем из пяти букв, которое начиналось на ту же букву, что и заканчивалось.

Запись опубликована on 18.04.2008 at 15:07 и находится в категории Новости, Проза, Творчество. Вы можете читать комментарии, используя RSS-ленту. Вы можете оставить комментарий, или отправить трекбек с Вашего сайта.