29 июня 2014

Чудной разговор

Опубликовал: | рубрики: Проза, Творчество |

ЧУДНОЙ РАЗГОВОР

Н. Светлов

И затеялся смутный, чудной разговор.
Кто-то песню стонал и гитару терзал,
А припадочный малый, придурок и вор,
Мне тайком из-под скатерти нож показал.

Владимир Высоцкий

Знаете, как спровоцировать шизофреника на агрессию?

Очень просто. Шизофреник не замечает различия между реальностью и своим бредом. Бредовая идея всегда обладает внутренней целостностью и логикой, иногда просто поражая обстоятельностью, множеством идеально подобранных и подогнанных одна под другую деталей, оставляющих впечатление неопровержимой истины. А вот между идеей и реальностью логической увязки нет.

Пока не коснётесь бредовой идеи, шизофреник может быть милейшим малым. Натура типичного шизофреника поэтическая, движимая идеалами и страстями. Как правило, шизофреник талантлив. Если его талант находит признание, адекватное самооценке — шизофреник счастлив и заражает своим счастьем окружающих. Если нет — одинок и склонен к тяжкой депрессии. Имеет блестящее чувство юмора или не имеет его вовсе — третьего не дано. Пока болезнь не разрушит его судьбу, у него много друзей, широкий круг общения, его любят, им восхищаются.

Но как только шизофреник доверительно сообщит вам, что представлен к Станиславу третьей степени со звездой, — берегитесь! Лучше поздравить как можно искренней и впредь этой темы избегать. Ибо если вы попытаетесь представить бедному нашему больному доказательства того, что Станислав давно отменён и вместо него теперь орден Почёта, — доказательства будут отметены прочь, а вы попадёте в разряд недругов. И это не шутки: шизофреник деятелен, он готов к борьбе за свою картину мира, ставки в которой выше жизней.

Если вы скажете ему, что иначе видите мир — он, быть может, это вам простит. Но не приведи вас господь настаивать на вашей правоте!

И полно: в самом ли деле Вы правы? Откуда вы знаете про орден Почёта? Из книжек? Так ведь я сам могу книжку написать. Тоже поверите?

Впрочем, не стоит об этом. Вот об этом точно не стоит.

Это была присказка. Перейдём к сказке.

Как вы уже, наверное, догадались, я имею некоторое отношение к изучению душевных болезней. Собственно, я не психиатр — я будущий журналист (ужас, правда?). Пишу дипломную работу на тему освещения проблем психиатрии. Я, стыдно признаться, отличник — всё равно шила в мешке не утаишь, это сразу видно по тексту, — ну, значит, взял быка за рога. Прочёл несколько томов, походил, пользуясь кое-какими связями, на лекции одного светила, поприсутствовал на приёмах — и дальше в том же духе. Короче, диагнозы теперь угадываю раньше, чем их поставит профессор. Попадание стопроцентное.

Вот почему я точно знаю: он не шизофреник! Готов в этом поклясться. Не верите — дождитесь официального освидетельствования.

Дело было в трёхзвёздочной привокзальной гостинице жарким солнечным утром NN года в губернском городе Е. Я спустился из скромного своего номера в бейсмент, где располагается кафе «Лепота», сервирующее к завтраку шведский стол для гостей. Гостиница заселена под завязку, свободных столиков не было, и я подсел на уголок шестиместного столика, почти уже накрытого на пять персон (сами персоны стояли в очереди кто за кофе, а кто за блинчиками).

Вскоре упомянутые персоны заняли свои места. Четверо — две подчёркнуто интеллигентные дамы лет сорока со своими кавалерами — подполковником в форме и не старым ещё ветераном интеллектуального труда в спортивном костюме — вели оживлённую беседу. Пятый, в очках, похожий на Гарри Поттера в зрелых летах, явно был не из их комании — сидел и без стеснения прислушивался. Вид у него был удивлённый. Я бы даже сказал, шокированный.

Обычно мне нет дела до других людей. Я б не обратил на него внимание, если б не раздражающая деталь: крупный деревянный крест на груди, висящий на массивной цепи — вероятно, позолоченной. Стоило взгляду упасть на это украшение, как пред мысленным взором тут же всплыло набранное золотыми литерами шрифта Tahoma обидное слово «ВЫПЕНДРЁЖ».

Тема застольной беседы оригинальностью не отличалась: обсуждали Украину и Крым. Обсуждали, как водится, живо и эмоционально. Политических разногласий среди собеседников не было — все четверо стояли на одной платформе. На какой именно — для нашего рассказа не имеет значения. Важно другое: собеседники демонстрировали эрудицию и начитанность, обсуждали исторические корни конфликта. Корни эти, по мнению собеседников, простирались куда-то в эпохи скифов и греческих колоний, с чем я никак не мог согласиться, но по причине слабого владения предметом помалкивал.

Гром грянул неожиданно. Поттерообразный субъект, дождавшись секундной паузы, деликатно коснулся рукава подполковника и, хлопая глазами, спросил:
— Милостивый государь, простите моё любопытство, — что вы разумеете под Советским Союзом?

Подполковник, естественно, решил, что вопрос с подвохом: сейчас начнут за что-то или против чего-то агитировать.

— Разумею государство на территории Евразии, созданное на основании Договора 1922 года, руководствовавшееся Конституциями 1924, 1936 и 1977 годов и просуществовавшее до конца 1991 года. Никаких других подтекстов, милостивый государь, не подразумеваю, — примирительно улыбнулся военный, после чего отвернулся к собеседникам, дав понять, что разговор окончен.

Вопрошавший пожал плечами. Брови его встали домиком, и он принялся слушать ещё внимательней.

— Покорнейше прошу извинить моё любопытство — кто будет господин Порошенко?

Тишина.

— Виноват, виноват, конечно же, это не моё дело. Я позволил себе слабость покориться интриге занимательной беседы именно потому, что её предмет для меня неразрешимая загадка. Простите ещё раз; но если содержание беседы не составляет секрета, не сочтите за труд удовлетворить моё любопытство в обмен на мою искреннюю признательность.

Если б не этот неуместный крест, гражданин, ей-богу, был бы весьма располагающей к себе личностью. Что-то в нём было умильное.

— Хорошо, — ответила дама, предположительно супруга подполковника. — Порошенко — президент Республики Украина. Инаугурация состоялась неделю назад. Запамятовали? Или, быть может, принципиально не смотрите новостей?

Гражданин в очках совсем растерялся.

— Ммм… Как же, смотрю, смотрю, вот сегодня утром государь император встречался в Кремле с министром иностранных дел Прибалтийской Федерации. А с генерал-губернатором Украинской автономии его превосходительством великим князем Игорем Патоном и его многоуважаемой супругой имел честь беседовать третьего дня. Позвольте представиться — князь Орлов, Марлен Игоревич, действительный статский советник, наместник харьковский и николаевский.

Гробовая тишина.

Тут я должен сообщить читателю, что вышеприведённая тирада произнесена была совершенно без позы, без того самого ВЫПЕНДРЁЖА. С достоинством, да; но звучала она извинением за возможность, по долгу и праву службы, рукопожатия со светлейшим Игорем Патоном, коей, верней всего, лишены собеседники.

На лицах четверых сотрапезников сию же минуту отразился нелицеприятный диагноз, единодушно поставленный князю орлов.

— Очень рад знакомству, — выдавил полковник. Остальные по-быстрому надели на себя улыбки и, не в силах произнести ни слова, закивали в знак полной солидарности со словами военного.

Беседа обречена была прекратиться. Но не прекратилась: я не был согласен с диагнозом. Клинической картины не было, опасаться нечего было, а ситуация сложилась любопытная. А для начинающего журналиста моего профиля — любопытная вдвойне. Собрав воедино все запасы профессиональной журналистской наглости, я решился — поднял упавшее знамя дискуссии.

— Марлен Игоревич, Вы «Мастера и Маргариту» читали?

— О, разумеется!

— Тогда предлагаю игру, для чего приглашаю всех желающих в гости в мой номер. Сразу после завтрака, если найдёте время. Полагаю, получаса нам хватит.

Забегая вперёд, сообщу, что насчёт получаса я ошибся. По счастью, был выходной.

— Марлен Игоревич, представьте себе, что мы иностранцы, — я выразительно закатил глаза, — любопытствуем, значит, что здесь и как.

Если б на мне было пенсне, то Коровьев из меня ничего. А на визитке сэра в спортивном костюме вполне уместна, по ситуации, заглавная буква W. Гелл, правда, целых две, ну да ладно.

— Так вот, расскажите нам историю России. Коротенько. Ну, скажем, начиная с первого царя. Добро?

Четвёрка, встретившая мою инициативу поначалу с видимым осуждением, всё ж не была лишена ни авантюризма, ни любопытства, ни (увы им!) желания потроллить. Сэр с литерой W благосклонно кивнул:

— Да, да. Вы не подумайте, никакого подвоха, но, право же, интересно, какие эпизоды истории упомянете в числе важных именно вы, представитель столь высокого сословия.

Кафе мы покинули все вместе. Потом народ разошёлся помыть руки, а спустя не более трёх минут мы собрались впятером: одна из дам, именно супруга Воланда, сочла риск неоправданным.

Запись рассказа у меня сохранилась. Здесь я сообщу только то, что мне, дилетанту, показалось самым интересным.

До семнадцатого года почти всё сходилось, кроме трёх деталей. Первая — по версии князя, высказанной с непоколебимой уверенностью, Димитрий Феодорович погиб не от падучей и не от ножей недругов, а от астмы. Князь сообщил, что свидетелей происшествия было столько, что в этой истине усомниться немыслимо; а то, что предки назвали болезнь падучей (бедный царевич нередко падал в обморок от приступов удушья) — тому виной уровень их медицинских знаний. Ножа никакого не было, что подтверждено документально. Нож был приписан этой истории злонамеренными ньюсмейкерами из старобоярских родов, имевших к тому свои интересы.

Вторая — Лжедмитрий был почти легитимен. Польская династия имела наибольшие на тот момент законные права на московский престол, но не могла получить необходимую политическую поддержку и потому выдвинула марионетку из числа православных, сочинив ему легенду, гарантировавшую симпатии русских. Лжедмитрий, однако, стал злоупотреблять властью, пил, дебоширил, за что и поплатился.

Третья — Михаил Филаретович, оказывается, был не самодержцем, а соправителем польского царевича Владислава. Подписанный обоими монархами конституционный акт разделял полномочия монархов по религиозному принципу: Владислав царстововал над подданными Москве католиками, Михаил — над православными. Значит, Михаил получал больше реальной власти. Документ предусматривал наследование престола по линии Владислава. Кроме того, предусматривалось формирование в отдалённой перспективе единого русско-польского государства. Без этого документа, подчеркнул князь, не было бы перспектив у реформ Петра, и патриарх Никон руководствовался им же. Конституционный акт, по словам князя, действует и поныне. Алексей Михайлович был заклеймён узурпатором, нарушившим порядок престолонаследования, опираясь на поддержку православных. Однако же он якобы сохранил верность остальным положениям Конституционного акта.

А вот февральской и октябрьской революций не было. Вместо них в Стамбуле поднялось и победило восстание, инспирированное спецслужбами Бориса Штюрмера, после чего Россия вступила в тайные переговоры с немцами. Переговоры позволили Германии отвести крупные силы с российского фронта, а России — формально остаться на стороне Антанты. В конечном счёте война закончилась перемирием, Россия приобрела проливы, а Германия выплатила союзникам небольшую контрибуцию. Крупных изменений в мироустройстве не произошло, однако после войны началось быстрое сближение России с Германией, завершившееся созданием конфедерации, из которой впоследствии вырос Евроазиатский Союз. Далее следовали сказки в том же духе. Гагарин, правда, полетел в космос первым — дата совпала; но и на Луне русские побывали — правда, уступив пальму первенства американцам.

Мы слушали молча и кивали головами. Потом все горячо поблагодарили князя, так и оставив его в недоумении, и быстро разошлись. Вежливый Марлен Игоревич вопросительно посмотрел на меня, не понимая, что же дальше и чего вообще от него хотели. Идея беседы принадлежала мне — значит, мне и объясняться. Это было справедливо.

— Марлен Игоревич, вот какое дело. Я сейчас оказываюсь в совершенно дурацком положении, потому что абсолютно не верю в вашу искренность и не понимаю ваших мотивов. Но я допускаю (хотя бы чисто формально) зеркальность этой ситуации. И намерен исходить из этого допущения. То есть я полагаю, что вы ощущаете себя в точно том же дурацком положении, в каком ощущаю себя я. Договорились?

Князь кивнул — что ему ещё осталось?

Тогда я в меру своих скромных познаний, пару раз завравшись, изложил расхождения между его рассказом и истинной правдой.

— Марлен Игоревич, — завершил я, — разница между моей версией и вашей заключается в том, что вы не найдёте ни одного подтверждения своей версии в окружающем мире, а я — сколько угодно. Просто включите телевизор! Войдите в интернет! Возьмите с полки библиотеки любой учебник.

Князь осуждающе покачал головой, а я продолжил:

— И на самом деле мне, журналисту, по-настоящему интересно одно: ваши мотивы. Их я понять не могу. Я бы признал вас безумцем, если б не моя осведомлённость в азах психиатрии. Скажите, зачем, зачем вы всё это придумали? Вы что-то изучаете? Изучаете психические реакции на нестандартные ситуации? Или, быть может, на самом деле вы писатель?

Князь ответил:

— У меня, молодой человек, к вам и к вашим друзьям тот же самый вопрос. Больше мне добавить, к сожалению, нечего.

Втянув голову в плечи, он вышел из комнаты, буркнув: «Простите великодушно».

Какой же развязки вы ожидаете? Подполковник, сама доброта, позвонил знакомому врачу, наговорил ему бог весть что, и милейшего князя с дурацким крестом на груди забрали прямо из номера санитары. Вот по этой причине я вам, гражданин сержант, всё и рассказываю. Диагноз ему не поставят — в этом нет ни малейших сомнений. Надо как-то выручать человека. Он не болен, но если его бросить на произвол судьбы, — доиграется.

Закончив рассказ, я подписал протокол. Засим сержант полностью потерял ко мне интерес и, забыв поблагодарить, включил телевизор.

И прежде, чем я успел затворить дверь участка, говорящая голова, возникшая на экране, торжественно произнесла:

— В Кремле только что завершилась оказавшаяся чрезвычайно продуктивной встреча государя императора с министром иностранных дел Прибалтийской Федерации. На проводе наш корреспондент в Риге.

ЗАНАВЕС

У нас Один комментарий на запись “Чудной разговор”

Вы тоже можете высказать свое мнение.

  1. 1 20.07.2014, Bruno:

    К великому счастью,История- это не учебник,с глянцевой обложкой! История — это хроника реальных событий и поступков.Авторы же «глянцевых обложек» ещё поплатятся,за каждое слово!!!   А,что касается Украины,то в Священном Писании сказано:»Не думай,что Господь не видит злодеяний злоумышленников,но только отсрочил до некоего срока.По истечении которого ихние выйи останутся вывернутыми к небу..»Только не спрашивайте меня,что это значит.Поскольку я знаю только одно — НИЧЕГО ХОРОШЕГО!!!

Оставить комментарий

Вы должны войти, чтобы оставить комментарий.