Маяк
Опубликовал: Belorus | рубрики: Новости, Поэзия, Творчество |
ЗВЁЗДЫ
Спроси у звёзд, который час
И за какой горою север.
И отчего, как в прошлый раз,
Не уродился белый клевер.И про неё спроси — когда,
Над суетой каких известий,
С глазами встретятся глаза
Предтечей будущих созвездий?
И если жизнью назовёшь
Ту, чьё приданое — уменье
Глядеть в брильянтовую дрожь
Как в недра вашего волненья,
Тебе, похожему на даль,
Блеснут, каким счастливым годом
Воссядет зрячий Государь
Над прозревающим народом.
Лишь не развей алмазный дым
Вопросом о грядущем плаче
Над камнем с именем твоим —
Тебя зовут совсем иначе!
Тебя Зовут. Иди на трон.
Теперь и ты — источник Света,
Несущий небо в миллион
Очей, взыскующих ответа.
* * * * *
А рифма-то — при смерти!
Это Поэзия всё громче заявляет
о своём праве на жизнь.
И среди музыкантов будущего,
я думаю, не будет барабанщиков.
* * * * *
ВОСЕМЬ СТРОК
Двоих, плывущих в Небо, не гроза
Сольёт огнём — на дне Бездонной Глуби
Ни звука нет. Целуются — глаза,
И лишь потом, как отраженье, — губы.
Счастливей нет тех губ, что знают, взмыв
Из замкнутого круга вожделенья,
Как утоляет сдержанный порыв
Заоблачной ценой прикосновенья.
* * * * *
ОДНОМУ ПОЭТУ
Кажется, только восхитился —
и уже понял.
Только решил —
и уже взято.
Только сказал: «Любовь» —
и вот она,
только придумал ей рифму —
и Поэзия.
Было бы так —
не было бы здесь никого и ничего.
Всё улетело бы Туда.
И даже Там ничего бы не было.
Но жизнь — повсюду!
Путь един
со своей нескончаемостью.
И земля под ногами —
Вечность, которая здесь.
И звук шагов —
голос Недостижимости.
И слово, ответ которому —
преклонённые колени, —
она, Недосказанность.
* * * * *
Всё не То. Не бери! Только знай
В Беспредельность простёртые руки.
Всё, чего может быть через край —
Лишь чернила для Божьей Науки.
* * * * *
НОЧЬ
Справа, слева — ночная жуть,
Снизу, сверху — чернильная маска.
От неё до рассвета путь —
Вместе с детством забытая сказка.
Так забыть, что и ночь — не ночь…
Даже щурятся, честное слово!
«Ты нам головы не морочь.
День как день. Не бывает другого!..»
Он уже за спиной, тот крик.
И всё дальше спина от порога.
Правда — в сказках, и только в них!
В позабытых — особенно много.
Далеко предрассветный час.
Потому с очевидностью ночи
Я прощаюсь — уже сейчас,
Чтобы путь оказался короче.
* * * * *
В миров сияющую смесь
Несёт меня быстрее света
Корабль надёжный — слово «здесь»
Без приземляющего «где-то».
* * * * *
О БЕССМЕРТИИ
Сердце — птица, Большая Птица.
Юг и север — крылья его.
Слишком долго ему не биться,
Пока бьётся — не для Всего.
* * * * *
Голубая с белым крыша
Треплет волосы ребёнку,
Что бежит, себя не слыша,
За душой своей вдогонку.
Мир взрослеет. Очень скоро
Этот бег вдохнёт в кого-то
Суть простейшего прибора
Для бесшумного полёта.
Кто-то в белом и широком
На вершине в небе низком
О немыслимо далёком
Улыбнётся как о близком.
* * * * *
Когда б не то, чего «не может быть»,
Не знал бы этот мир сердцебиенья.
Живей всего на свете — умереть
За ту любовь, которой не бывает.
* * * * *
ГЕОМЕТРИЯ СЧАСТЬЯ
Не насытившись дольками Неба
В разновидностях горизонтали,
Обернуться штурмующим выси
Под углом не тупым и не острым,
А указанным нитью отвеса!
И покинуть ряды приравнявших
Птицу Счастья к охотничьей дичи.
* * * * *
НЕ МОЯ
Молчать, не верить до последнего.
Гасить умышленно глаза.
И зрителем из ряда среднего
Глядеть, как тянется душа
К душе. И как ни удушающи
Границы брата и сестры,
Молчать. И верить в Охраняющих
Границу правды от игры.
Взгляни на ширь земной обители —
И вспомни прежде жарких слов:
Ошибка равнозначна гибели
Двенадцати таких миров.
Нет, не пароль лицо горящее.
И даже большее — не в счёт.
Сбежать с войны за Настоящее
На волю — Воля не даёт.
Кто видел Счастье, а не тень его,
Кто любит Жизнь, а не себя,
Тот будет думать до последнего
Глотка сомненья: «Не моя».
* * * * *
Античные развалины.
Руины небоскрёба.
Казалось — антагонисты,
а вышло — родные братья…
Конец — напоминание о Начале.
Но если память крепка,
тогда смерть отступает
за ненадобностью.
* * * * *
Сейчас и здесь, пока темно ещё,
И можно видеть дальше неба,
Дай руку мне. Давай не верить.
Не верить, что любовь — во времени.
Дай руку. И улыбку. Вечность
Неугасающими вспышками
Снимает нас себе на память.
* * * * *
Глаза, не привыкайте к темноте —
Она одна, с кем не грешно быть в ссоре.
Не видеть там, где света нет, — не горе.
А горе — разбираться в черноте.
Не отвечайте на вопросы тьмы,
Не спрашивайте сами. Словом — верьте!
Пусть знающие толк в оттенках смерти
Подумают про вас, что вы мертвы.
Исчезнувший для тех, кто в мираже,
На сорок истин к Сердцу Мира ближе.
Сказавший мраку в лоб: «Ни зги не вижу» —
Сказал молитву Солнцу и Душе.
Восход ударит болью, пеленой
Укрыв глаза, вчера ещё живые…
Останутся лишь бывшие слепые,
Не спутавшие света с темнотой.
* * * * *
Хорошо может быть и с другой.
Хорошо — это ветер и поле.
Жизнь — повсюду. Но только с одной
Узнаётся, что это такое.
* * * * *
МОЖНО
Можно нотами женских имён
Признаваться в любви бытию,
Пробегая по душам, телам,
Как по струнам — не глядя на них.
Пополняя симфонию встреч
И разлук, можно верить в себя
Как в бессмертие, что не должно
Никому ничего никогда.
Беспредельность тире беспредел.
Можно именем звёзд и весны
Взять и вызвать мораль на дуэль —
За растление девственных душ…
И расширить от боли глаза.
«Где ты, жизнь?! Я не слышу тебя!»
Завывающий в сердце сквозняк —
Одиночества нота навылет.
* * * * *
ПОТОК
Каждое утро
кажется, что нет на свете
ничего, кроме утра.
Каждый полдень
покушается на бесконечность.
Каждый вечер,
ложась спать, думаешь,
что только это всегда и делаешь.
Дай Бог так же и умереть.
* * * * *
ДЕНЬ
Вот новый день. Один во всей Вселенной.
Такого не отыщешь даже там,
Откуда свет идёт, но не доходит.
Он много дальше, дальше! — в том краю,
Где даль устала от самой себя
И зачеркнула собственное имя…
И вот он здесь. Господняя Ладонь,
Протянутая для рукопожатья.
* * * * *
МАЯК
Было — с востока на запад,
Плыли домой из неволи.
Стало — пытающий запах
Мокрого камня и соли.
Соло морского прибоя
Страшную песенку тянет:
«Вас во вселенной лишь двое…»
Слушают островитяне.
Двое из бывших пленённых,
Двое из бывших свободных…
Взор у ненужно спасённых —
Будто из милей подводных.
Он ни печален, ни весел.
Что хорошо, а что плохо?
Только бы — западный ветер
К сроку последнего вздоха…
Зря ты, присевшая птица,
Стрелкою крылья сложила.
Души их — там, где садится
Ставшее тёмным светило.
____________
Если достаточно зорок,
Можно, как зверь, без причины
Взять и очнуться за сорок
С чем-то минут до кончины.
И посмотреть сквозь бессилье,
Мимо людского «Кончаюсь…»
Прямо по стрелке из крыльев
В сторону берега…
Парус!
____________
Жизнь — это смерть, от которой
Ты не на время избавлен,
А навсегда. И опорой
Звёздному небу поставлен.
Год — это день, если каждый
День уявляется годом
Не от тоски, а от жажды,
Что утолил небосводом.
День — и на острове вырос
Белый маяк. Каждый вечер
Двое восходят на клирос
Храма Судьбы Человечьей.
Там и ответилось: к дому —
Прерванный путь или Млечный.
Разве могли по-другому
Двое из бывших невечных?
Родина их — эта бухта
Имени Птичьего Следа.
Души их — там, где кому-то
Кажется гаснущим небо.
* * * * *
И кто сказал, что нету слов без слов?
Что нет пути от зримого к Другому?
Земля — собранье сказок и стихов,
Написанных для нас не по-земному.
Вот так и ты потянешься писать.
Прослыв в обрядах профессионалом,
Однажды ты сожжёшь свою тетрадь.
Простишься с надоевшим ритуалом.
Слова задуешь, как свечу. Слова,
Чья суть без них была тебе чужая,
Отступят в тень, забудутся — когда
Дойдёшь до Сути. И войдёшь, пылая.
Тогда и перестанут понимать
Твой дух, засевший за язык деревьев.
Подумают — ты бросил сочинять.
А ты ушёл в Творцы из подмастерьев.
* * * * *
ПРИШЕЛЬЦЫ
От поколенья к поколению
Всё непохожей на землян
Поверившие откровению
Про Изначальных Обезьян.
Туда же обезьянофобия:
Не отсекают тень хвоста
Ни сказ про образ и подобие,
Ни целование креста.
Я разговаривал со Временем —
Оно не вспомнило, когда
Была с лохматым родом-племенем
На Землю спущена беда.
Ещё латынь и древнегреческий
И не маячили вдали,
Когда на облик человеческий
Лимит драконовский ввели.
Давно сочится Мир подрубленный…
А всё-таки им не вернуть
Тот сон, в котором были куплены
Билеты на обратный путь.
* * * * *
ИЕРОГЛИФЫ
Пиши стихи — и отпускай их в Небо.
Ты говоришь — твои? А я о чём же?
____________
Если детство — только в прошлом,
Всё должно остановиться.
____________
Что я скажу тебе о Небе,
Когда меня боятся птицы?..
____________
Слишком долго на звёзды смотрел. И теперь
О себе буду думать в третьем лице.
____________
Не бывает мокрою вода.
Не бывает длинной Бесконечность.
____________
Стала звезда окошку
Дома пустого — слезою.
____________
Чем больше выпущу я в циферблат часов
Стрел нетерпения, тем неживей он.
____________
Когда прилипнет грязь к твоим подошвам,
Где ни ступи — везде одна она.
____________
Орёл парящий и застывший часовой —
Две крайних буквы в Тайном Имени свободы.
____________
Кто б ни спросил меня об имени моём,
Мне хочется всегда назваться тёзкой.
____________
Я не дышу. Вдох облегченья — «Наконец-то!» —
Я разлюбил за выдох тягостный — «Опять…»
____________
Когда нам хорошо, пусть будет нам
Так хорошо, чтоб лучше стало Миру!
____________
Поэтам Правда — через пытку смерть,
Как бабе, что посплетничать не дали.
____________
Галдят поэты — в пятый раз не назван лучший!
В цветущей липе гул пчелиный тих и ровен.
____________
Мы победим. И знаешь, почему? —
Те, с кем мы бьёмся насмерть, не враги нам.
____________
Поэзия — зов горизонта! Стихи —
Всего лишь цепочка следов за спиною.
* * * * *
Всё меньше хочется писать.
Всё больше хочется читать.
Не строки и не между строк,
А свитки пыльные дорог,
Где графоманы-ходоки,
С отливом синие жуки,
Давным-давно казнили ложь.
Прочтёшь — и больше не умрёшь.
* * * * *
О ЧЁМ МОЛЧИТ НАУКА
С неба нам — благая весть
С предисловием заката:
«На Венере кто-то есть!»
Это если — непредвзято.
Но прошло немного лет,
И на знамени — химера:
«На Венере братьев нет —
Не такая атмосфера».
А спустя ещё эн лет
Изо всех венероведов
Самый злой неверовед
Спал под кучей книг и пледов.
Солнце село. Облаков
Бледно-розовые пассы
Согребали комаров
Для хозяина террасы.
Ровно в двадцать пятьдесят
(По Москве) сквозь сон и спину —
Не комар, а чей-то взгляд.
Прямо в сердце. В середину.
Шевельнулась борода
От увиденного сзади:
Как всегда, его Звезда
На решётчатой ограде.
Полминуты забытья
Против жизни половины —
Этой схватке не судья
Даже посвист соловьиный…
Мыслей странных целый полк
Над растерянным доцентом…
Даже дверь сказала «щёлк»
Как-то тише и с акцентом.
Отмаячив без чудес
Сорок лет на свете этом,
Удивляли окна лес
Не своим каким-то светом.
Вот и всё. Потом — опрос,
Слёзы и «пророк без чести»,
На которого подрос
Список сгинувших без вести.
Но того ботинка след,
Что качался на террасе —
Может, правда, может, нет —
Кто-то видел где-то в Лхасе.
* * * * *
МОЛИТВА
Да помогут мне март и звезда,
И зубчатая ельника крепость
Распознать, не пропав никуда,
Разобщённость миров как нелепость.
Да простят меня скиф и комбат —
Те, что вместе сумели бы выйти
Из огня… Это я виноват,
Разлучитель эпох и событий.
Да приду я в Отчизну мою —
Всех во всё мировую влюблённость,
И останусь. И остановлю
Сердце смерти — сердец разобщённость.
* * * * *
Я НЕ УМРУ
Плакала и думала — в бреду
Взгляд огнём и хрип: «Я не уйду…»
А когда ушёл за взглядом весь,
Из-за шторы — солнца луч: «Я здесь».
* * * * *
ЗИМНЕЕ
Иду на голос — на дятлов постук.
Серьёзной птице — поклон за кредо!
По вере сосен вбираю воздух,
А это значит — вдыхаю небо.
По небу, снегу — вперёд, за смыслом
Ветвей тяжёлых, в чьём жесте плавном —
Мольба и память о белом, чистом…
О самом чистом — и самом главном.
