В затерянной долине
Опубликовал: Sovyonok | рубрики: Новости, Проза, Творчество |Первая часть была опубликована здесь.
А продолжение — Первая глава Второй части была опубликована здесь.
В НАЧАЛЕ ДНЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ, Глава вторая
В ЗАТЕРЯННОЙ ДОЛИНЕ
Августовские вечера в Затерянной Долине всегда славились своими закатами. Но сейчас небо обвисало тяжёлыми лиловыми тучами, задувал неслабый ветерок. Эриэн шла по каменистому спуску, двигаясь почти автоматически, в оцепенении. «Вот уж не думала, что когда-нибудь вернусь в эти места». И не могла избавиться от ощущения некоего предательства. Но постепенно стала понимать: не то. И Долина не та. Вот здесь, слева, должны быть три небольшие скалы, а их нет. А между пещерами и дорогой, ведущей в посёлок, — неизвестно откуда взявшийся смешанный лесок. Да, видно, это действительно не та Затерянная Долина, где когда-то на берегу Рассветного озера нашли странную девушку, не помнившую, кто она и откуда. И увидеться с мистером и миссис Грей, пожилой супружеской парой, удочерившей найдёныша, тоже не получится: в этом измерении их просто нет и никогда не было. А пещера, прозванная наивными обитателями Затерянной Долины пещерой Ужаса, есть. Вот она, прямо впереди. Но сейчас на Эриэн не было никаких, даже самых лёгких доспехов. Перед отправкой Александр Иванович снабдил путешественницу одной только шпагой, да и про ту сказал, что это «чисто символически».
Увидев вход, наполовину загороженный чёрной каменной глыбой, Эриэн, пригнувшись, скользнула внутрь, мельком подумав, что Бэту сюда проникать ежедневно крайне неудобно. Хотя нет, пещера ведь была его мнимым жилищем: он хотел, чтобы люди думали, что он здесь живёт. А сам Бэт обитал в другом, более спокойном месте. И снова Эриэн пришлось встряхнуться, возвращая себя к действительности. Бэта здесь тоже нет. А есть Гений, и с ним надо драться, в отличие от Бэта, никогда не обнажавшего клинка против женщин, детей и стариков, да и с равными себе сражавшегося лишь в тех случаях, когда надо было защищаться или защищать. Эриэн вздохнула. Тёмный и низкий проход в пещеру был очень знакомым, и ту, первую встречу она помнила до мелочей. Эриэн, которая тогда ещё даже не знала, что она Эриэн, а воспитывалась в семье Грей под именем Лины, наслушалась рассказов о поселившейся в Долине нежити. Облачившись в доспехи по размеру, она взяла тяжёлую боевую шпагу и отправилась на борьбу с нечистью. Нечисть обнаружилась довольно быстро, завязался поединок, в ходе которого искусный противник особым приёмом вышиб шпагу из руки Лины, а сама она упала. Шлем отлетел в сторону… и вот здесь Бэт отступил, увидев, что нападавший рыцарь – девушка. Спасаясь от слепого, безумного гнева толпы, вызванного предрассудками и суевериями, Бэт и Лина бежали из Долины, открыв тайну перехода в другие миры. Несчастье, случившееся в последние секунды, вызвало возмущение межпространственного вакуума, раскидавшего их по разным мирам. После долгих странствий и приключений они встретились на С-грани, уже как Эриэн и Кристофер. Остальное Эриэн не хотела сейчас вспоминать, опасаясь, что излишние эмоции помешают ей и дадут преимущество Гению – а он силён, хитёр, да и чары умеет напускать.
Повернув налево и ожидая оказаться в самом сердце пещеры, Эриэн вдруг увидела вертикальную завесу бледно-фиолетового тумана. Это что ещё такое? Секунду помедлив, она шагнула сквозь туман. И тут же в лицо ударил яркий свет. Эриэн непроизвольно зажмурилась, а правая ладонь скользнула на эфес. Но ничего особенного не случилось, лишь в отдалении послышалась дивная чарующая музыка. Она заставляла сердце биться чаще и никуда не звала, а наоборот обещала, что всё необыкновенное будет происходить здесь и сейчас. Эриэн понемногу открыла глаза и огляделась. Яркие разноцветные лучи света словно исходили из десятков невидимых прожекторов и обрисовывали просторную, поросшую травой площадку, на которой стояла Эриэн. А в высоте простирался непроницаемый лилово-чёрный бархат ночного неба, посреди которого вихрились в непостижимой пляске звёзды, и будто наливалась соком огромная алая луна. По сторонам нависали призрачные картины – непостоянные, меняющиеся, переходящие одна в другую: колесница, запряжённая парой оленей, высокий шатёр посреди вечернего поля, огромный трёхбашенный Замок на обрыве… Эриэн посмотрела вперёд. Там была только тьма, напоминающая ничто. Внезапно в этой тьме вспыхнула, выросла из-под земли стена огня. Эриэн отшатнулась: сильно повеяло жаром. Мокрая от росы низкая трава вблизи огненной стены мгновенно высыхала и скручивалась в чёрные закорючки, рассыпавшиеся пеплом. А темнота, которая должна была от огня рассеиваться, напротив, сгущалась, прорастая в пламя муаровыми языками. И вот, наконец, из средоточия огня и мрака шагнула навстречу Эриэн высокая фигура. Лучи невидимых прожекторов мгновенно сфокусировались на ней. Эриэн хотела отшатнуться ещё раз и не смогла: одного взгляда на пришельца оказалось достаточно, чтобы невидимая сила сковала каждую клеточку тела, пригвоздив его к земле.
Пришелец подошёл ближе. Он был в белой блузе, пышные обшлаги и жабо которой вспенивались из-под чёрной облегающей куртки, составляющей пару таким же брюкам с золотым поясом и узорчатой пряжкой. Золотым блеском сверкали и пряжки на изящных ботфортах, и гарда шпаги, висевшей на поясе. Эриэн подняла глаза и упёрлась взглядом в черты, знакомые до боли, до крови, до раскручивания спирали ДНК… Гордые вздымающиеся брови, изломанные на концах, длинные миндалевидные глаза экзотической и пугающей поначалу окраски: вокруг чёрного зрачка алые сходящиеся лучики, а тёмно-фиолетовое пространство между ними резко контрастирует с белоснежными белками. Прямой и немного широкий нос; пухловатые, чётко очерченные губы; ниспадающие на плечи каскадом чёрные волосы. Это был… кто? Бэт, Кристофер, Орландо? Все они вместе и ни один из них – это был Гений. Дух, воплощавшийся в каждом из этих людей, «светлый демон Вдохновенья», как он сам себя именовал. Возможно, потомок Локсиаса. Кто его знает… Эриэн, с самого начала отдававшая себе отчёт в том, куда и на что она идёт, теперь чувствовала себя так, словно встреча произошла неожиданно. Гений подошёл ближе, обволакивая Эриэн густым бархатом своего взгляда.
— Я ждал тебя.
Она молчала. С неё мгновенно слетало всё, что она знала о себе. Она не помнила и не знала никого, кроме него, и ничего, кроме этого мгновения.
— В Замке всё готово для нас. И больше мы не расстанемся, — прошептал Гений, протягивая ей руку. Эриэн шевельнула своей правой рукой, но тыльная сторона кисти больно зацепилась за что-то. Этим «чем-то» оказалась гарда её шпаги. Боль немного привела Эриэн в чувство. Она опустила голову, откашлялась и сказала:
— К чему ты притворяешься? Ты прекрасно знаешь, что моя дорога давно уже не ведёт ни в какой Замок.
Гений неподдельно изумился, концы бровей скользнули вверх:
— Как? Что ты говоришь?! Это же было предначертано с самого начала: ты, я и Замок, откуда открывается любая дорога! Ты ведь помнишь, что нет тебя и нет меня по отдельности. Есть мы. Наши души – сиамские близнецы!
— Прекрати. Так больше никогда не будет (а в голове – вязкая разноцветная муть… и сердце колотится, как бешеное). Дороги у нас разные. И давай расстанемся по-настоящему. Давно пора.
— Да-а? – ещё больше удивился он. Ты так думаешь? Эриэн, ты действительно так думаешь? Когда-то ты не мыслила и жизни своей без меня! Напомнить?
— Не трудись, — ответила Эриэн, задыхаясь. – Я помню всё. Так было, потому что…
— Потому что я был для тебя всем! – властно произнёс Гений. – Жизнью, любовью, вдохновением, энергией, миром!! Ты в самом деле хочешь лишиться всего этого?! Я не верю.
— Ты был наркотиком, — возразила Эриэн. – Только не для тела, а, что ещё хуже, для духа. И больше я не хочу находиться в наркотической зависимости.
Гений обошёл вокруг Эриэн, резко и надменно расхохотался:
— А что в тебе такого особенного? Ты ведь теперь самая обычная смертная, не так ли?!
— Поэтому ты и вне себя, — догадалась Эриэн. Пока я могла жить вечно, ты тоже был бессмертен. А теперь… — и она усмехнулась не договорив. Демонический взор Гения угас, он смирил себя или, по крайней мере, сделал вид, что смиряется.
— Ты говоришь со мной, как с врагом, — тихо проговорил он. – Но выслушай – я не прошу ничего более – выслушай одну историю. Это древняя сказка-притча; не думал, что придётся рассказывать её тебе. Да опусти ты свою шпагу, не собираюсь я с тобой сражаться!
— А я тебе не верю. Что тебе стоит наколдовать?
Гений сладко и лукаво улыбнулся:
— А что сможет сделать против колдовства какая-то железяка? Я и её заколдую! Да шучу, шучу, — примирительно добавил он, посмотрев Эриэн в лицо. – Разве я могу причинить тебе какой-то вред?
— При чём тут я? Не мне, так другим.
— А что тебе до других? – вкрадчиво спросил Гений. И это было ошибкой. Эриэн мгновенно ощутила себя сильнее, твёрже и даже могущественней, чем он. Но Гений не заметил в ней перемены и продолжал:
— Так вот. Эта полупритча-полусказка называется «Два всадника». В тихом полупустом уездном городке с песчаными дорожками, старыми могучими деревьями и старинными особняками появились два всадника. Один был на гнедом коне и скакал с запада. Другой направлял своего вороного скакуна с юго-востока. Всадники неслись во весь опор, но движения их были лишены всякой суетливости. Они скакали по пустынным улицам предвечернего города, поднимая тучи пыли, и ни один из них не желал встречи с другим, хотя оба знали о взаимном присутствии. У каждого была своя цель. Их пути не должны были пересекаться. Но они пересеклись, уже когда всадники считали свои задачи выполненными.
В тот час, когда мягкий золотистый свет окутал дома, улицы, деревья, на одном из перекрёстков встретились два всадника. Всадник на гнедом коне вёз на седле впереди себя девочку лет пяти. Он любил её и знал, что когда девочка вырастет, то полюбит его больше всего и всех на свете. Он хотел уберечь её от всякого зла, какое только может коснуться человека. Он хотел, чтобы у неё всегда было кому сказать: «Ты солнце моего мира!». Всадник на вороном коне вёз восьмилетнего мальчика. Всадник знал, что мальчику суждено стать гением и испытать сияние лучей мировой славы. И всадник хотел приложить все усилия для того, чтобы задатки мальчика переросли в таланты, а таланты стали истоками гениальности.
Но всадники встретились на перекрёстке, и дети увидели друг друга, а увидев, узнали и протянули друг к другу руки. Однако встреча длилась считанные секунды, и всадники тут же разнесли детей по разные стороны мира и жизни.
Если бы этого не случилось, дети росли бы вместе. Повзрослев, они прониклись бы симпатией друг к другу настолько, что поженились и стали бы воспитывать детей, а потом и внуков. Старость их была бы тихой и безоблачной, как ясный летний вечер. Они жили бы в маленьком чистом домике за городом и возделывали крохотный огородик. Мир не воспользовался бы плодами гения мальчика, а девочка не узнала бы самой сильной, самой великой любви на свете.
И кто может сказать, что было бы лучше?..
— В твоём случае, — сказала Эриэн после некоторого молчания, — лучше – не решать за других, что для них лучше. Для чего всё это?
— Не для чего, а для кого! – повысил голос Гений. – Я пытаюсь показать тебе, насколько жалкое существование ты хочешь себе определить, отказываясь от того, что я могу тебе дать!
— Жалкое? – негромко спросила Эриэн, но сталь слышалась в её голосе. – Защищайся! – она выхватила шпагу. Взор Гения сверкнул, он мгновенно среагировал ответным жестом.
— Ты этого хочешь? – осведомился он. – Что ж, я всегда – заметь, всегда! – делаю то, что ты хочешь!
— Погоди-ка! – сказала Эриэн. – Надо проверить шпаги (это был обычай всех поединков в Затерянной Долине: перед боем противники осматривали оружие друг друга, чтобы убедиться в отсутствии коварства и вероломства со стороны визави). Гений насмешливо протянул ей свою шпагу. Шпага была тяжёлая и роскошная – с рукоятью красного дерева, богатой инкрустацией, вязью и украшениями. Трёхгранный клинок отливал золотом, но… не мог же он и вправду быть из этого металла.
— Это золото, сваренное в пламени саламандр, — пояснил Гений. – Оно твёрже стали.
Эриэн покачала головой и вернула ему оружие вместе со своим. Гений безразлично повертел в руках её шпагу и протянул обратно.
— Что ж, начнём, — проговорил он, понизив голос. Раздался сочный, оглушительный удар грома, вспыхнула змеистая молния, и с этого момента Эриэн перестала понимать что-либо в законах физики и структуре времени. Потому что всё сместилось настолько, что стало возможным одновременно вести стремительный поединок и разговаривать, не задыхаясь, причём скорости этих процессов непостижимым образом уравновешивались.
… Удар, защита, выпад, прыжок, снова удар… Воздух звенел и свистел, и Эриэн понимала, что если бы она вздумала таким образом всерьёз драться, скажем, с Кристофером в обычной жизни, то не продержалась бы и пяти минут. Противник был выше, сильнее, выносливее, да и весом намного превосходил. Но здесь царили иные законы. Возможно, Гению нравился этот поединок, или он воспринял его как причуду капризной девочки. Вот и даёт натешиться… Он не спешил наступать, однако защиты брал играючи, ненавязчиво демонстрируя свою неуязвимость. Эриэн заметила, что ей не удалось заставить Гения отступить ни на полшага, хотя прошло уже минут десять с начала боя.
— Забавляешься?! – крикнула она, пропуская над собой свистящий клинок.
— Что ты, милая! – иронически ответил Гений. – Я даю тебе размяться: за последние года ты, видно нечасто брала в руки шпагу!
— У меня нет привычки атаковать, а защищаться не было повода!
— Да неужели?! (скользящий обманный выпад) Неужели мир стал настолько белой овечкой, что всюду тишь да благодать?!
— Не ёрничай! (прыжок, защита, тройной перевод в правый верхний сектор) Моя обязанность – делать мир гармоничнее, и я это делаю!
— М-да? Каким же образом? Теперь у тебя нет почти ничего – ни времени, ни достаточно сил, ни даже поддержки этого твоего мудреца… как бишь его?.. Клиона!
— Зато я знаю, что надо делать! И как надо жить! И у меня есть друзья! И столько людей и других разумных существ благодаря ВИГу вернулось к тому, на чём держится весь мир – добру, любви, справедливости, красоте, свету и правде!
— И это, по-твоему, то, на чём держится мир?! – Гений расхохотался. – Наивная, не говорил ли тебе кто-нибудь ещё в начале твоего пути, что мир построен на страстях, и только за счёт страстей он движется и вообще существует до сих пор! Вселенной правит вечная страсть, и ты ничего с этим не сделаешь! Всё остальное – лишь красивые слова. Что ж ты? Давай, расскажи мне, как надо жить! Что молчишь? А молчишь потому, что знаешь: я прав!!
Но Эриэн не потому примолкла – она осматривалась, выбирая удобное место для веерной атаки с броском через себя, но заметила с удивлением, что за последние несколько минут они переместились ближе к туманной фиолетовой завесе, через которую она сюда проникла. А нестерпимый палящий жар огненной стены ослабел, потому что стена эта находилась теперь в отдалении. Воодушевившись, Эриэн крикнула сквозь шквалистый звон клинков:
— Как жить? Это очень просто… как всё гениальное!
Гений помрачнел: он терпеть не мог каламбуров в свой адрес, тем более с намёками, не делавшими ему чести. Сам он звался так не потому, что был гениален в чём-то, а из-за того, что обладал магическим даром внушать порывы вдохновения творческим натурам, которых ему удавалось заполучить в свои сети. Но после подобных «инъекций» несчастные утрачивали способность черпать творческие силы ещё где-либо и, таким образом, оказывались в вечной духовной «кабале».
— Любить жизнь и мир, — продолжала Эриэн, ожесточённо фехтуя. – Не делать зла. Беречь и умножать прекрасное. Помнить о вечной ответственности за других. Стремиться своими делами постоянно подтверждать право называться человеком.
Алые шестиконечные звёзды в глазах Гения вспыхнул нехорошим огоньком, он наконец разозлился по-настоящему.
— Так-то?! – воскликнул он (а стена огня всё дальше). – Всё сказанное тобой не более чем пустые фантазии. А теперь послушай меня. Я знаю мир. И знаю людей. И поэтому могу дать тебе совет. Любить надо себя – се-бя, слышишь?! Больше никто любви твоей недостоин: любя других, легко впустую растратить энергию – и только. Помнить надо о том, что в трудный час никто, кроме тебя самой, тебе не поможет, поэтому и ответственность ты несёшь только за себя и только перед собой. И не доказывай никому ничего: всем не докажешь. Да и к чему метать бисер? Перед кем?! А главное – жить надо так, как тебе хочется и нравится! К чему страдать и переламывать себя?! Жизнь-то один раз даётся, — и он язвительно усмехнулся.
— А не надо переламывать! – торжествующе крикнула Эриэн. – Свет, чистота и стремление к добру изначально присущи человеческой природе! Мешать не надо, портить и гадить – вот что! А что касается энергии – она никуда не исчезает, а лишь находит себе новое воплощение. И на что же она дана, и куда же её тратить, кроме как не на очищение мира от всякой гадости!
— Надорвёшься весь мир-то чистить! Тоже мне…
— Иногда достаточно изжить хотя бы равнодушие из своего сердца! Душа – это тоже целый мир.
— Мир, который я дарю тебе! – подхватил Гений, меняя тактику. – Мир, который я низвергну к твоим ногам; мир, королём и королевой которого мы будем! Посмотри: мы же над миром, мы высшие существа! К чему вся эта суета?!
Он говорил что-то ещё, но Эриэн слышала подобные речи не впервые и потому соскучилась. Не чувствуя усталости (поединок действительно был не за жизнь), она в процессе боя стала обозревать окрестности. Будто налитая соком, пульсирующая алая луна в небе висела всё в том же месте, звёзды продолжали биться в разудалой пляске, изображая фейерверки, но… Боковым зрением (которое у Эриэн было развито даже лучше центрального) она заметила слева один неподвижный огонёк. По размеру он превосходил остальную звёздную мошкару, его окружала белая тонкая полоска ореола, а сам он был тёмно-синий… спокойно-синий, но в то же время тревожный, бездонный…Такое впечатление обычно возникает, когда в новогоднюю ночь смотришь на один из шариков в убранстве блистающей хвойной красавицы, загадывая про себя самое главное, самое сокровенное желание… Эриэн даже чуть улыбнулась. Но в решающем поединке с Гением запрещено отвлекаться. Даже мысленно. Даже на долю секунды.
В следующий миг шпага Эриэн была выбита мощным ударом, а сама она потеряла равновесие и, перевернувшись, упала в низкую траву. И сразу же навалилась огромная, неимоверная усталость, словно мышцы лишь сейчас опомнились и заработали так, как им было положено от природы. Эриэн едва дышала. Пошевельнуться она не могла и только смотрела, как её шпага, воткнувшись остриём в землю, описывает рукоятью в воздухе небольшие эллипсы…
Издав саркастический смешок, Гений подошёл к шпаге Эриэн, напустив на себя снисходительный вид, и протянул руку, чтобы принять бесполезное оружие в знак одержанной победы. Но едва он коснулся трепещущей стали, раздался сухой треск; Гений вдруг содрогнулся всем телом, и его отбросило далеко в сторону незримой, но могучей волной.
***
— Значит, ты решила окончательно, — медленно, отрешённо, устало, больше самому себе проговорил Гений.
— Не вижу смысла повторять, — ответила Эриэн, прислоняясь спиной к мшистому горному склону. Впереди был обрыв, вверху – плотная вата кучевых облаков, а внизу – сплошная пелена непроницаемого тумана. Солнца не было, но Эриэн и без того с удовольствием впитывала в себя этот обыкновенный пасмурный простор, обрушившийся откуда-то сверху в следующую секунду после непостижимого поражения Гения, рассекший надоедливое пёстрое сверкание в непроницаемой тьме искусственного мира, который отныне перестал существовать. При свете дня стало особенно заметно, как изменился внешний облик Гения. Вместо бархатного взора избалованного инфанта – отрешённый взгляд тирана, вместо сияющей улыбки – вымученный звериный оскал. Хищное выражение лица, но это уже не охота за кем-то, а просто тяжёлая озлобленность на весь мир. Он пустой теперь… как и я, впрочем. Но у меня впереди свет, а у него что?.. Вернее, мне очень хочется думать, что – свет…
— Что теперь? – спросил Гений.
— Возвращайся к себе. Навсегда, — ответила Эриэн. – Птицы не могут жить под водой, а рыбы – в воздухе, хоть одни и произошли от других. Иди и… будь счастлив.
— Это возможно? — усмехнулся Гений.
— Прощай, — сказала Эриэн.
Он бросил на неё последний взгляд, в котором уже не было ничего необычного или колдовского, повернулся и пошёл к обрыву. Достигнув края, он не замедлил шагов, а продолжил путь по воздуху, как по незаметной прямой дороге. Метров через тридцать его силуэт вспыхнул тем самым огнём, порождением которого он и был, и растаял в воздушных потоках.
Эриэн всё смотрела в небо. В одном месте ватная пелена поредела, и скоро там всё яснее стал проступать обрывок пронзительной синевы. Синева росла, будто растворяя грязноватую непроницаемость облачной пелены. Эриэн показалось, что сверкающий небосвод приблизился и окружил её со всех сторон, мягко укачивая, словно в колыбели. Синева пушисто запутывалась в ресницах, проникая под отяжелевшие веки. Посреди неба вдруг нарисовался башенный шпиль с флажком. На обвивавшей его железной ленте по разные стороны от вымпела стояли мальчик с собакой. И Эриэн уже точно знала, что это за мальчик и что за собака. Она помнила и Янека с Чеком и ничуть этому не удивлялась. Наоборот. Всё правильно. Всё так, как и должно быть…
Соскользнув по камню в высокую мягкую траву, Эриэн поняла, что мальчик и собака вообще-то не в небе… Они отражаются в громадном круглом здании Центра, покрытого плексиоргом, в котором отражается лишь дальнее… или важное. Так сказал Янек, а он всегда говорил только правду.
