Одиночка: Кольцо времени (часть 1). Гиперпародия на проектные произведения
Опубликовал: Odinochka | рубрики: Новости, Проза, Творчество |Все описанные события – вымышлены (при условии отсутствия дополнительной информации)
Сходство героев с реальными людьми случайно (при том же условии)
Все описанные события никогда не произойдут (если только не возникнет благоприятных условий для этого)…
Гриф: Совершенно секретно. После прочтения – забыть!
Дронт: Совершенно несекретно! Помнить и использовать!
Говорун (отличающийся умом и сообразительностью): Вы еще подеритесь, горячие финские парни.
Мне открылось, что времени нет,
Что недвижны узоры планет,
Что бессмертие к смерти ведет,
Что за смертью бессмертие ждет.
К. Бальмонт
Когда замыкается Путь, возникает Кольцо Событий.
Н. Ютанов
Ад — это кольцо, из которого нет выхода…
А. Калугин
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОДИН
Одиночество – темных крыльев взмах,
Одиночество – тень беды в глазах,
Одиночество, словно тяжкий сон,
Одиночество – ты ее не тронь…
Одна не очень современная песня
— 1 –
ccss dnd
Здание МИВа – Московского, Международного, Межпланетного и Межзвездного Института Времени было погружено во тьму. Светились лишь сигнальные мачты, предназначенные для оповещения пилотов флаеров, чтобы те не врезались в здание, да пара окон на шестом этаже. Там размещалась лаборатория хрономоделирования, стояли три мощных сервера, на которых и рассчитывались ситуационные модели.
Свет горел в «предбаннике», так на местном жаргоне называлась камера промежуточного доступа в лабораторию. Ее установили полгода назад по требованию ИнтерГпола, так как были зафиксированы четыре попытки несанкционированного проникновения в здания филиалов Института на других планетах. А, как известно, лаборатория хрономоделирования – сердце МИВа, поскольку именно там рассчитываются хронобезопасные траектории для экспедиций в прошлое, именно туда стекается вся информация о проведенной работе. Сотрудники лаборатории шутили, мол, работают на Вечность.
Ричард Темпест любил старую фантастику. С середины XX по тридцатые годы XXI века. Наивные, недостаточно проработанные технически, эти романы и повести его увлекали. Но простым времяпрепровождением это нельзя было назвать. Вообще люди двадцать второго века с детства учатся не терять времени попусту. Для них понятие «отдых» ассоциируется с понятием «активный». Работа в будущем необходима не для заработка и пропитания, а для души. Ведь труд, причем труд творческий – есть неотъемлемое свойство разумного существа. В конце двадцатого, начале двадцать первого века люди думали иначе. Тогда мир был очень нестабилен, старые социально-экономические системы изжили себя, новые – еще не сформировались. И людям приходилось, несмотря на огромные достижения в кибернетике и компьютерной технике, в большинстве своем заниматься примитивным, отупляющим трудом, чтобы заработать себе на жизнь.
Ричард с огромным интересом читал и анализировал, как изменялась суть фантастики со сменой общественного строя и жизненных ориентиров людей, как менялся язык. Коллеги по-доброму подшучивали над Ричардом, а некоторые находили в Космонете произведения, прошедшие мимо внимания Ричарда.
Но был еще один момент, о котором молодой хрономоделист не распространялся. Момент этот заключался в том, что Ричард искал в литературе прошлого упоминания о физических моделях времени, о спонтанных перемещениях в «реке Хронос» и тому подобных вещах. Он рассуждал так – информация имеет свойство «просачиваться» не только из прошлого в будущее, но и наоборот. Просто во втором случае степень искажений выше в разы, однако что-то может быть расшифровано и записано. Важно было выявить источник этой информации. Ричард знал, что в двадцатом, начале двадцать первого века практически все знания о природе времени были эмпирическими, чаще всего смелыми мысленными экспериментами, не более. И поэтому принял единственно правильное решение, тем более что оно подтверждалось исторически – искать следы в фантастике.
Ведь, как известно, подобная литература пережила настоящий бум в искомый период, особенно накануне Перелома.
***
Сервера работали бесшумно, лишь мерцание индикаторов выдавали напряженную работу «квантовых мозгов». Вы не знали? В двадцать втором веке используются квантово-электронные системы, способные распарралеливать вычисления.
Ричард сидел в глубоком кресле и читал вирткнигу. Давайте осторожно заглянем ему через плечо. Только осторожно, а то мало ли что…
Хрономоделист читал роман известного в свое время писателя В. Крапивина «Голубятня на желтой поляне». Приключения скадермена Ярослава Родина интересовали его постольку-поскольку, гораздо интереснее было найти упоминание о модели времени. Поэтому Ричард быстро пролистывал страницы, стараясь лишь не потерять нить повествования. Взгляд его зацепился за слово «нашествие». Ричард еще раз перечитал отрывок текста:
— Спрашиваю. Что такое нашествие?
Тот поморщился. Яр не ожидал, что это неподвижное лицо способно на такие гримасы. Казалось, от щек и подбородка сейчас посыплется потрескавшаяся глазировка. Нет, не посыпалась.
Тот неохотно сказал:
— Нашествие — это просто побочный продукт эксперимента.
— Что за эксперимент?
— Но, Ярослав Игоревич… Это крайне сложный вопрос. Извините, но вы можете не понять…
— Как-нибудь.
— Я даже не уполномочен делать такие разъяснения…
— Но вы, по-моему, уполномочены уговорить меня покинуть Планету, — усмехнулся Яр. — А мне не хотелось бы покидать без разъяснений. Я крайне любопытен от природы. Что за эксперимент, в результате которого горят города и гибнут люди?
Тот сказал очень сухо:
— В процессе эксперимента иногда горят целые звездные системы.
— Ого, у вас масштабы.
— Да, — с еле заметным самодовольством отозвался Тот.
— Тем более любопытно. В чем суть такой обширной деятельности? И цель?
— Цель… Хорошо. — В шелестящем голосе опять скользнуло самодовольство. — Конечная цель — создание мыслящей галактики.
«Псих? — подумал Яр. — Или правду говорит?»
Ричард покачал головой, придумают же, мыслящая галактика. Но полуосознанная мысль продолжала сверлить мозг. Он продолжал читать. Время приближалось к полуночи.
— Глеб… И ты перестал стрелять и стал бороться за чистоту «кухни»?
— Как мог…
Яр осторожно спросил:
— А как? Для меня это очень важно…
— По — всякому, Яр… Честно говоря, я делал это неумело и без большого успеха. Одни люди были запуганы, другие закормлены. Те, кто умел бороться, или погибли, или устали… Яр, не было союзников на этой замороченной Планете. То есть очень мало их было. Это страшнее всего.
— И все же?..
— Я мотался по Планете, кричал, убеждал, получил кличку Дикий. Писал книги… Кстати, выражение «люди, которые велят», — это мое. Так называлась одна моя книга, ее очень быстро сожгли…
— Кто? Они сожгли?
— Нет. Те, кто считали, что их нет. Вернее, делали вид, что их нет. Многим так спокойнее и безопаснее жить… Иногда я опять начинал стрелять. Потому что когда чистишь кухню, тараканов тоже надо выметать. Не ждать же, когда они вымрут… Тем более что кусачие тараканчики — то: сколько раз пытались меня прихлопнуть или упрятать за проволоку. Не сами они, конечно… Здесь на всех материках ужасно безалаберная система управления, никаких строгих юридических норм, но все же меня дважды приговаривали к виселице «общественные штабы по борьбе с эпидемиями»…
— За книги? — спросил Тик.
— Да. И за стихи. Особенно за одну песню… «Пять пальцев в кулаке годятся для удара. Годятся, чтоб держать и молоток, и меч…»
Алька вскинул ресницы — они золотились от лампы. Он звонко спросил:
— Из — за этой песни они и боятся цифры пять?
Глеб засмеялся:
— Спасибо, Алька… за такое допущение. Знаешь, я считал бы себя ужасно счастливым, если бы это было так… Нет, они боятся пятикратности не потому.
— Почему же? — спросил Яр. — Никто не мог мне до сих пор объяснить.
— Я, наверно, тоже не объясню толком… Но мне кажется, дело здесь в свойствах пятиугольника. В том, что он чем — то похож на круг…
— Пятиугольник? — воскликнул Алька.
— Да. Некоторыми свойствами. Я имею в виду пятиугольник с равными углами и сторонами… Вот такой… — Глеб концом чайной ложки нацарапал на сукне фигуру. На ворсе остался заметный след. Пятиугольник был четко вписан в окружность.
— Ну и… — с любопытством сказал Яр.
— В конце концов, что такое круг? — увлекаясь, проговорил Глеб. — Тоже равносторонний многоугольник, только с бесконечным числом сторон. Кое в чем они с пятиугольником схожи.
— Движением? — спросил Игнатик.
Глеб вскинул на него очки:
— Ты читаешь мысли?
— Он может… — хмыкнул Алька.
— Я догадался, — сказал Игнатик.
— Да… — Глеб скатал из хлебного мякиша горошину. — Если мы пустим по периметру пятиугольника шарик… Ну, скажем, по желобку с такими вот поворотами, он будет катиться, пока есть инерция… В треугольнике шарик застрянет в остром углу. В квадрате — отскочит на повороте и пойдет назад. А здесь — неохотно, со скрипом, но будет продолжать путь. По рикошету…
— Ну и ладно… Ну и что? — озадаченно спросил Яр. — Пусть продолжает. Им — то что, этим манекенам? Жалко, что ли?
— Наверно… — Глеб развел руками. — Видимо, они боятся всяких построений, которые приближаются к кругу. Боятся, что будут раскрыты или нарушены какие — то законы их развития.
— Но есть многоугольники, которые гораздо больше похожи на круг!
— Да, но у них много вершин, они склонны к дроблению. А пять — это прочный и опасный для манекенов минимум. Пятиугольник вписывается в круг, а потом рвет его колючими углами… Яр, а как прекрасно в пятигранник врисовывается звезда с пятью лучами! Она всегда была эмблемой тех, кто дрался за свободу…
— Дикий, — мысленно повторил Ричард, — дикий Дик…
Мысль, блуждавшая в его мозгу, наконец, обрела четкие очертания. Хрономоделист порывисто поднялся, подошел к пульту, набрал несколько команд. Спустя пару секунд светодиоды одного из серверов погасли. Над пультом вспыхнул голор (голографический экран, проецируемый на воздух), Ричард стал набирать новые команды.
Когда утром Михаил Петров, директор МИВа и основатель современной теории времени заглянул в лабораторию, то увидел полутемную комнату и спящего прямо за пультом Темпеста. Подойдя ближе он увидел лист пластпапира с текстом и диаграммами. Сверху листа быстрым нервным почерком Ричарда было выведено: «Закольцованное время?».
Справка:
Согласно лемме Петрова замкнутых траекторий во времени не существует.
Каникулы – лучшее время года. Так думали, думают, и будут думать ученики во все времена. Даже в двадцать втором веке. Потому что это время, когда можно заняться своими делами, выяснить, наконец, почему кустики стали желтеть, а склисс отказывается летать. Можно поработать на биостанции или с Пашкой Гераскиным слетать на Гавайи.
Алиса сидела за компьютером и, надвинув на глаза гляделку, пролистывала страницы Космонета. Вчера у нее с Аркашей возник научный спор на тему «Могла ли человеческая цивилизация развиться в нечто другое?». Несмотря на всю внешнюю праздность, этот вопрос таковым не являлся. Да, законы развития цивилизаций одни во всей Вселенной, хоть на Земле, хоть на Блуке, хоть в Магеллановом облаке. Однако законы законами, а их реализация может иметь свои особенности, уникальные для данной планеты. И, как известно, нет законов без исключений.
Был еще один фактор, который привлек внимание Алисы – фактор эволюции.
Как известно, все живые организмы эволюционируют. Более приспособленные выживают, менее приспособленные – гибнут. В двадцатом веке ученые доказали, что эволюция не только существует, но и продолжается по сей день. В двадцать втором – что изменения происходят скачкообразно, при накоплении некой «критической массы» изменений. Позже ученые нашли ответы еще на многие вопросы, но какие – сказать не могу. Потому что сам не знаю. Да и хронобезопасность бы не позволила.
О чем это я? Да, об эволюции.
И субъектности.
Обезьяна стала человеком только тогда, когда осознала себя таковым. Ни раньше, ни позже. Равно как и младенец, остается лишь биологическим роботом до тех пор, пока не осознает свое существование, свое «я» в этом мире. Если провести аналогию с компьютером, то до инсталляции операционной системы есть только BIOS – простейшие «инстинкты» и «рефлексы». После же установки компьютер обретает «речь».
Первым признаком успешной «инсталляции» становится осмысленная реакция младенца на звуки речи и, особенно, на свое имя. Дальше идет «формирование базы данных» из слов, жестов, интонаций.
Но если «операционную систему» сиречь способность самоидентификации можно «инсталлировать», ее же можно и удалить, заменить другой. Вопрос в том, как это сделать.
Итак, Алису интересует два вопроса: можно ли изменить «идентификационный код» человека и к чему это приведет; и как может в таком случае измениться существующая реальность.
А пока Алиса ищет ответ в сети Космонет, перенесемся на другой конец Галактики и на пару миллионов лет назад. Поехали…
***
Связи не было. Молчание на всех диапазонах казалась вечным. Не было даже банальных помех, но это объяснялось очень просто – гравитонная связь (на самом деле принцип ее был основан не на гравитации, а на квантовых эффектах просачивания) действовала на гипервысоких частотах, почти на уровне вакуумных осцилляций, где никаких паразитных излучений, могущих давать искажения, не было.
Ожидание становилось невыносимым. Правда, для них, живущих почти вечно, время не играло никакой роли. Год ли, век ли – какая разница. Но срабатывали забытые, казалось, давно канувшие в Лету психологические блоки. Ожидание угнетало. Заставляло нервничать. Что, кстати, тоже было удивительно, ведь он был уверен, что изжил все свои эмоциональные переживания, мешавшие работе. Ан нет, не изжил.
Доступ был закрыт. Две базы не пропустили их внутрь, аннигилировавшись, из третьей, где тектонический сдвиг повредил блокировку, и удалось проникнуть во внешний шлюз, пришлось уносить ноги, так как сработал контур внутренней защиты. Коридоры базы заполнила высокотемпературная плазма.
План не выполнялся. Добыть сырье не представлялось возможным, а без гиперэргогена нечего было и мечтать о продолжении миссии. Кроме этого были и другие, чисто технические проблемы. Ни одного универсального механозародыша, ни одного бота-разведчика. Даже если бы были, без супертоплива они ничто. Набор деталей, спаянных воедино нанороботами.
Он поднял взгляд. Местное солнце уже село, и двухсотметровая башня фотонолета на фоне слишком светлого неба казалась силуэтом, вырезанным из плотной бумаги. Архаика. Хотя для них, живущих почти вечно, время не играло роли.
«Время не имеет значения, важна только жизнь». Правда, жизнь каждый понимает по-своему.
Он еще раз взглянул на пылающее небо и быстро пошел к кораблю. Огненный столб взвился над планетой, оплавляя камни. В наступающей тьме было видно только рдеющее пятно на плато.
— Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие, — Петров обвел взглядом аудиторию с сидящими в удобных креслах учеными. – С сегодняшнего дня, точнее начиная с трех часов семнадцати минут утра отсутствует связь со всеми станциями в диапазоне от +215 до настоящего времени. Неделей раньше – пожалуйста, а вот позже…
Петров коснулся кнопки, голор спроецировал сложный многоцветный график. Часть его была окрашена тревожным алым цветом.
На дополнительных голорах вспыхнули цифры расчетов.
— Но это невозможно!
Молодой вихрастый ученый вскочил с кресла и кинулся к голору.
— Смотрите, — его палец заскользил по графику, — здесь, в «красном коридоре» энтропия практически не снимается текущими событиями. Значит, или воздействие идет из будущего, причем, относительно и нашего времени, или… — он осекся. Поднял глаза на Петрова. – Но это же нонсенс…
— Боюсь, что нет. – Петров внешне был спокоен.
Последние его слова заглушил сдержанный гул в аудитории.
Форум хрономоделистов, хронофизиков-теоретиков и прочих продолжался пять часов без перерыва, но к единому мнению так и не пришли. Было выдвинуто две версии случившегося – сбой в аппаратуре (как известно, техника будущего неважно ведет себя в прошлом, поэтому стандарты качества для нее втрое выше, чем для систем космических кораблей), и ПЗЗ.
ПЗЗ – она же «плавающая закрытая зона» — редкое явление в хронавтике. Стационарные закрытые зоны известны со времен первых пусков, с увеличением числа каналов их становилось все больше, однако новейшие разработки в области хронотранспорта позволяли, хоть и путем непомерных энергозатрат, проникать в эти области. Такими возможностями обладали спаскабы и аварийные кабины-слайдеры.
Плавающие же области были явлением редким и потому малоизученным. Спрогнозировать ее появление современная наука еще не была способна.
Ричард не присутствовал на заседании, с личного разрешения Петрова он отсыпался. Петров не стал афишировать теорию Темпеста о закольцованном времени. Во-первых, ее необходимо было еще раз тщательно проверить и пересчитать. Ну, а во-вторых, Петров боялся. Нет, не мнения других ученых, с этим в двадцать втором веке проблем нет – каждый выражает свое мнение свободно. Он боялся, что это может оказаться правдой.
— 2 –
Столбовая дорога
— Итак, мы снова с Вами. Наша самая лучшая, самая интересная, самая рейтинговая программа «Угадай прошлое», и я, ее ведущий Майкл Голд!
Хрупкая тишина темной комнаты разлетелась на куски. Визгливый голос ведущего вкупе с бравурной музыкальной заставкой неприятно резонировал, отражаясь от стен.
Виктор потянулся к пульту и провел пальцем по сенсору, уменьшая громкость. Он не любил мыслеуправления, переживающего сейчас настоящий бум. Яркие сполохи голографического экрана не отвлекали, а, скорее, гипнотизировали. Но Виктор не отключал изображение. Он умел отстраиваться от внешних раздражителей, уходя в глубины мыслей.
Сегодня это снова произошло. На этот раз на оживленной трассе. Его коптер чуть было не вписался в силовое ограждение. Благо, полицейские оказались рядом, перехватили управление, посадили машину на аварийную площадку… и оштрафовали на кругленькую сумму. Предупредили, что в следующий раз аннулируют лицензию. Объяснять им Виктор ничего не стал, все равно бы не поверили. Коптер уволок тягач – проверить по базе данных угонов, а Виктор вынужден был добираться домой монорельсом.
Странности, подобные сегодняшней начались давно, еще в детдоме, куда он попал, чудом выжив после катастрофы прогулочного космического лайнера «Вектор», потерпевшего крушение возле Луны.
После двухмесячного лечения и реабилитации Виктора направили в детский дом, принадлежащий тому же банку. Так реализовывалась политика банка – перспективных детей отправляли в детские дома, где их таланту находилось применение, а у Виктора были замечательные математические способности. Повзрослев, они шли работать в различные отделы и подразделения Орган-банка. Некоторые даже добивались высоких руководящих постов.
Это происходило не чаще шести и не реже двух раз в год. Виктор так и не обнаружил какой-либо взаимосвязи с другими событиями. Сценарий всегда был одинаков. Сначала становилось тихо, абсолютно тихо. Словно Виктор находился под колпаком, из-под которого откачали воздух. Затем возникало странное ощущение, которое сам Виктор называл «чувство стеклянной стены». Начинало казаться, что он отделен невидимой преградой от остального мира. Затем начинались игры с масштабом – там, куда Виктор смотрел, все увеличивалось, словно видимое через линзу, а на периферии зрения – наоборот уменьшалось. И самое интересное – в течение всего цикла было стойкое ощущение нереальности происходящего. Как будто он жил в другом мире, а за этим только изредка наблюдал.
Этим, однако, странности не исчерпывались. В течение последнего года он стал замечать, что некоторые его сотрудники при встрече не здороваются как обычно, а при обращении Виктора к ним, очень удивляются.
Изредка в памяти всплывали слова, не использующиеся в повседневной жизни — миелофон, флип. Причем не только слова, но и их значение.
О существовании устройств для чтения мыслей знали все – такие приборы использовала полиция, а, по слухам еще и СВБ (Служба внутренней безопасности) Орган-банка. Но они назывались ментальными детекторами. А летательные аппараты назывались коптерами и свигами (СВИГ – скоростной высотный индивидуальный гравиротор), однако последними пользовались далеко не все – в основном различные службы да богатеи, имеющие возможность оплачивать дорогой гиперэргоген. Остальные же довольствовались аппаратами с плазменными движками.
Поиск в Галактонете результата не дал.
Экран засиял прощальной иллюминацией – передача заканчивалась. Виктор вылез из кресла, тронул сенсор отключения. Потом подошел к окну. Со сто десятого этажа открывался прекрасный вид на ночную панораму Москва-Сити.
В темном небе мерцали, переливались полотнища рекламы, улицы, похожие на ущелья, сияли сотнями тысяч огней.
Мимо окна пронеслась группа свигов с характерными красно-фиолетовыми огнями – группа быстрого реагирования СВБ.
Взгляд Виктора скользнул выше, выхватывая башню, освещенную мягким жемчужным светом – резиденцию Правительства и лично Его Императорского Величества.
Неожиданный звук заставил его вздрогнуть – по комнате разлились вступительные аккорды имперского марша. Виктор напряженно вслушивался в них. Вот. Пятый и шестой такты отличались. Всего на одну октаву. Но натренированный слух позволял выделить эту фальшь. Виктор быстро сделал несколько шагов. Вспыхнул монитор компьютера, выбрасывая заставку Галактонета – золотую паутину на фоне звезд.
Виктор коснулся нужной точки экрана пальцем, и изображение сменилось. Три файла. Немного, но это первый сигнал за почти год безуспешных поисков. Виктор запустил программу динамического шифрования, он не хотел, чтобы кто-то наблюдал, чем он занимается.
Программы слежения были обязательным условием работы в Центре информационной безопасности Орган-банка, но Виктор давно научился их дурить. Спасибо банку и его учителям, которые сумели сделать из него первоклассного программиста-системщика и еще лучшего хакера.
Поиски он начал около года назад. Искал странные, необъяснимые события, необычных людей. Написал программу, которая анализировала всю проходящую через земные сервера информацию, искала ключевые слова и смысловые ряды. И вот, первый результат. Первый за десять с половиной месяцев. Виктор открыл первый файл.
Документ №3589/1
Местонахождение: Открытый Имперский архив, Москва-2, улица Первопроходцев.
Статус: документ широкого доступа.
… существовала не выдерживающая никакой критики теория многовариантности событий и, как следствие наличие множества Реальностей. Теория эта появилась на рубеже XX-XXI веков и нещадно популяризировалась охочими до легкого заработка писателями-фантастами.
В основе этой теории лежало абсурдное утверждение о том, что могут существовать так называемые «параллельные» реальности, которые в некоторых деталях отличаются от Текущей Реальности (термин того же времени). Несостоятельность этой гипотезы была доказана академиком Чижовым в 2012 году, а спустя полгода были официально запрещены все книги, упоминающие о «параллельных мирах». Закон «О книгах бесовских», как тогда его называли в кулуарах, получил большую поддержку Православной Церкви…
Выдержка из стенограммы доклада
академика исторических наук Павлова Т. И.
09.05.2112 г.
Документ № Не определен (фрагмент)
Местонахождение: Не определено
Статус: Не определен
Пепел Памяти
Этим открытым письмом мы, группа «Черная роза» обращаемся к миру.
Люди, очнитесь! Вас обманывают! На протяжении уже сотни лет человечество не живет, а всего лишь существует!
Событие, известное как Падение (одновременное стирание информации, касающейся исторических событий времен Перелома – 1968-2024 годы, со всех электронный носителей) было инспирировано и проведено с одной целью – лишить человечество одного из наиболее важных этапов его истории. Мы возлагаем ответственность за эти действия на пришельцев из будущего…
Третий файл был самым интересным.
Документ № 38-17/52084564
Местонахождение: Спецхран Императорского Института Времени
Статус: Закрыто для постороннего доступа
…Сознание человека гомологично времени, в котором он родился. Еще древний писатель говорил: «Человек и его время неразделимы». Правда, он вкладывал в эти слова философский, а не хронофизический смысл.
Время и сознание образуют Целостность. И поэтому здесь кроется огромная, еще неоцененная опасность. Суть ее состоит в том, что, воздействуя на сознание, можно влиять и на время. Реализовать это можно так…
Часть файла отсутствовала.
— 3 –
Черный след
Осень пришла незаметно. Одела в золото улицы, засыпала листьями парки и аллеи. Заняла город без штурма. По утрам солнце зажигало разноцветные искры на верхушках стройных тополей.
Алиса шла домой не торопясь. Конечно, можно было взять флип, но ей захотелось прогуляться после школы. Настроение у нее было приподнятым – в споре она победила. Доказала, основываясь на моделях Института Времени, что невозможно «переинсталлировать» или удалить «операционную систему» человека, а тем паче – цивилизации. Все модели оценивали вероятность такого события в диапазоне – одна десятимиллионная – одна стомиллионная процента. И, кроме того, для этого требовались специфические условия, а именно вмешательство – самый сложный и опасный этап работы во времени. Вмешательство в прошлое.
Для тех, кто незнаком с основами хронофизики, поясню – время как субстанция имеет такой показатель как «вязкость» (термин, разумеется, условен). То есть, одиночные вмешательства в прошлое со временем нивелируются, то есть хронопоток саморегулируется. Поэтому знаменитый «парадокс бабочки» не выполняется. Однако если изменения происходят постоянно и целенаправленно, то, в конце концов, это может дать результат. Принцип «направленной эволюции». Правда, существовали подобные модели только «на бумаге».
На ее биочип пришел вызов – «звонил» (этот архаизм используется и в будущем) Ричард Темпест.
Алиса присела на мягкую лавочку, открыла вирткнигу. По белому листу побежали строчки:
«Привет, Алиска. Как вас с Аркашей спор?»
— Нормально, — ответила Алиса (вирткнига работа в односторонне голосовом режиме). – Доказала, что сделать людей другими субъектами или вообще бессубъектными единицами невозможно.
«Модели пригодились?»
— Да, спасибо.
«Алиса», — Ричард чуть помедлил, — «ты не могла бы занести эти модели в Институт? У нас тут, понимаешь, некоторое проблемы».
— Зачем? Какие проблемы?
«Понимаешь, по непонятной причине на серверах нашей лаборатории не осталось ни одного бита информации. Их память отформатирована до самого глубокого уровня. А там были все модели и расчеты.»
— Давай я просто перекину файлы на твой терминал.
«Алиса, я просто не доверяю сейчас каналам связи. Исчезли даже резервные копии на кристаллах. Что-то происходит».
— Хорошо, я буду через десять минут.
Алиса захлопнула вирткнижку, сунула ее в сумку и рванулась с места к стоянке флипов.
Юркая машина опустилась у входа в МИВ. Ричард ждал у входа. Алиса увидела, что и без того худой временщик сейчас выглядел как собственное привидение. Под глазами темные круги, курчавые волосы торчком, на щеке пятно от краски или чего-то похожего. Сейчас Ричард очень напоминал сумасшедшего ученого, как их показывали в старинных, еще двадцатого века, фильмах.
— Рассказывай, — потребовала Алиса.
— А рассказывать особо нечего. Тут уже были спецы из ИнтерГпола, проверили все, что можно. Данные стерты вплоть до атомного уровня. Восстановление невозможно.
— Есть идеи, почему так произошло?
Ричард вымученно улыбнулся.
— Есть, только это просто невозможно. Расскажу как-нибудь потом.
— А сейчас можешь рассказать?
— Сейчас нет. Извини Алис.
Алиса без слов вытащила из сумки вирткнигу.
— Здесь все модели, что ты мне дал. Книжку потом верни.
Ричард попрощался с девочкой и рысцой понесся внутрь, восстанавливать информацию.
Здесь бы все, возможно, и закончилось, причем достаточно благополучно, но… Вы же знаете Алису. Если ей попадается тайна, Алиса не успокоится, пока не разгадает ее.
Подождав минут пять, чтобы не столкнуться ненароком с Ричардом, Алиса вошла в здание МИВа. И почти столкнулась со спешащим Петровым. Тот удивился.
— Здравствуй. Ты здесь какими судьбами?
— Здравствуй, Петров. Объясни, что у вас происходит?
— А что происходит? – рассеяно спросил ученый.
— Будто не знаешь, — фыркнула Алиса. – Ричард мне позвонил пятнадцать минут назад, сказал, что с серверов лаборатории стерта вся информация. Просил привезти файлы моделей, которые он мне дал…
Петров машинально кивнул, но было видно, что его мысли сейчас далеко отсюда.
— Так что происходит? – в упор спросила Алиса.
Петров мотнул головой, словно просыпаясь. Взглянул Алисе в глаза.
— Я не могу сказать. Извини, пожалуйста.
Петров быстро зашагал к выходу.
***
Внутрь Алису не пропустили. Биометрическая система опознала ее, но выдала запрет на доступ, основываясь на указании комиссара Милодара. Тот хоть и был немного параноиком в вопросе безопасности, однако свято следовал незабвенному Козьме Пруткову: «Лучше перебдить, чем недобдить».
Значит, следовало придумать способ проникнуть в МИВ.
Всю дорогу домой Алиса размышляла о том, зачем и кому может понадобиться уничтожение информации на серверах МИВа. Ладно еще если бы она касалась каких-либо технических и экономических вопросов, хотя в описываемое время все подобные вопросы могли открыто обсуждаться на виртуальных и реальных форумах. Человечество стремилось не множить сущности без надобности. Но утерянные данные были интересны нескольким миллионам специалистов во всей Галактике из шестисотмиллиардного населения Конфедерации. Абстрактные математические модели, иллюстрирующие различные моменты хронотеории.
Вернувшись домой, Алиса отказалась от обеда, чем повергла в ужас домроботника Полю, уселась за компьютер и начала искать. И почти сразу нашла.
Отрицательный результат – это тоже результат.
Мила Руткевич (т/ф «Гостья из будущего»)
Было отказано в доступе к сайтам, хранящим историческую информацию, начиная с 1968 года и до сегодняшнего дня. Как будто человечество только что возникло из небытия.
Алиса попыталась связаться с Ричардом, но его биочип не отвечал. Не отвечали биочипы, видеофоны, адреса гравитонной почты одноклассников, Ричарда, Петрова. Такого не бывало уже лет пятьдесят. Внезапно экран компьютера потемнел, и на нем вспыхнули зеленоватые буквы: «Я существую». А потом Алисе показалось, что с экрана на нее посмотрел кто-то невыразимо далекий и чужой.
Алиса вызвала флип. В закатном свете он казался сгустком огня. Быстро написав записку, девочка перемахнула через подоконник и рванула машину вверх.
Институт времени тих и загадочен ночью, величественен днем. На закате же он напоминает колдовской кристалл.
Сам Институт находится в подмосковной Дубне, в довольно тихом месте. Но не безлюдном. Рядом с ним расположен большой парк, где любят отдыхать москвичи.
Но когда Алиса посадила флип возле Института, первое, что поразило ее, была тишина. Полная и всеобъемлющая. Не шелестел листвой ветер, не было слышно голосов, шороха пролетающих флипов. Попросту ни-че-го. И все это на фоне кроваво-алого закатного неба. Алиса поспешила ко входу. Если даже ее не пропустят, она попросит вызвать Ричарда или Петрова.
Биометрическая система вместе с системой ограничения доступа на основе силового поля была выключена. Эффекторы поля, обычно испускавшие слабое голубое сияние – эффект ионизации — были темны.
Алиса сделала несколько шагов вперед. Ничего. Дежурное освещение, пустые коридоры.
По полу беззвучно пронесся юркий кибер-уборщик, похожий на паука. Алиса, осторожно ступая, пошла дальше.
Голоса она услышала буквально через десяток метров. Неразборчиво звучащие, они неприятно резонировали, отражаясь от стен и умирая шелестящим эхом.
— Точно все подготовил? Нам нельзя теперь ошибиться. Он почти проснулся.
— Да говорю тебе, точно. Все будет о`кей.
— Нахватался архаизмов. Это не игрушки. Это время. Все понял?
— Не дурак…
Алиса прижалась к стене, затаив дыхание. Эти голоса, неотличимые друг от друга, словно отраженные в зеркале, давили на нее глухой, неосознанной, но явной угрозой. Послышались шаги – собеседники удалялись. Алиса медленно двинулась следом, стараясь не шуметь.
Если посмотреть схему помещений МИВа (доживете – посмотрите обязательно, вдруг пригодится), то можно увидеть, что она напоминает по своей структуре дерево. «Стволом» его являлась десятиметрового диаметра труба, в которой располагались все энерговоды и коммуникационные кабели, а также лифтовые шахты. В стороны от «ствола» разбегались «ветви» коридоров с «листьями» лабораторий, визинг-залов, помещений различных служб.
Зал кабин времени располагался на минус первом этаже напротив входа в Институт. Но неизвестные свернули в первый коридор налево. Алиса вспомнила, что там располагается спас-сектор. Сектор хроноспасателей. Наиболее засекреченный сектор в МИВе. Даже Ричард, когда водил их класс на экскурсию, ограничился показом видео. Но именно туда сейчас направлялись незваные гости.
Тяжелые двери открылись, пропуская неизвестных. Алиса едва успела прошмыгнуть внутрь.
Помещение спас-сектора напоминало одновременно крытый стадион (формой), склад (большим количеством контейнеров) и подземелье (всем остальным). Правда, чистое, ухоженное и неярко, но равномерно освещенное. Некстати вспомнилось путешествие на Пять-четыре. К чему бы?
Неизвестные тем временем миновали штабеля с контейнерами, и подошли к небольшой кабине у стены. Один из них стал набирать что-то на пульте. Мягко открылась дверь, пропуская нарушителей. Прозрачная часть ее затуманилась, а когда очистилась, кабина была пуста.
Алиса подбежала к пульту. Разобраться в показаниях приборов было делом нескольких секунд, на экране светились пространственно-временные координаты точки выхода. Теперь надо сообщить Ричарду. Как можно скорее.
Что произошло дальше, Алиса не поняла. Словно заработал висс – виртуальный ситуационный симулятор, на котором обычно моделировали развитие событий прошлого. Сначала все погрузилось в темноту, но через секунду вспыхнул свет. Какой-то нереальный, серый. Мертвый.
Он не помнил, давно ли в город пришла вечная зима. Он знал только время, когда она была в городе и никакого другого. Снег не падал на город, и снег никогда не таял. Он просто лежал на домах, на улицах, укрыв тротуары и мостовые плотным белым покрывалом, только кое-где отдавая серым, будто засыпанный многовековой пылью. Снег не хрустел под подошвами, он просто уминался, как вата, словно бы стараясь не нарушать жуткой тишины города. Серые коробки зданий темнели оконными проемами, в которых никогда не зажигали свет. За мутными стеклами не было видно никакого движения, никогда не колыхались редкие занавески. Даже собачий лай не звучал над городом, хранящим траурное молчание в объятьях вечной зимы…
Ни движения, ни звука. Просто ничего.
Вероятность иного исхода стремится к нулю.
Время не имеет значения – важна только жизнь. Чьи это слова?
Палец Алисы коснулся стартовой кнопки.
— 4 –
Тень прошлого
Виктор просматривал политические новости. Это тоже было условием работы – быть в курсе политической жизни Галактики и принимать в ней посильное участие.
— Вы – истинные хозяева Галактики, — говорил император. – Монархия лишь служит народам разных планет инструментом для эффективного управления жизнью…
Виктор привычно не сосредотачивался на словах. Зачем? Все и так давным-давно известно. Особая роль… Регулятор геополитических процессов… Центр мировой культуры… Избранный этнос…
Ничего не изменилось за прошедшие двести лет, полдень так и не наступил, сразу перейдя в сумерки. Десятки тысяч десантников Специального Корпуса своими бластерами и хломпупаторами поддерживают мир и спокойствие в Галактической Империи, миллиарды разумных имеют гарантированные права на все, даже на смерть. А зачем? Для чего все это? Что дальше?…
Мысли текли привычно, почти не задевая сознания. Виктор давно уже смирился с такой своей «странностью». В самом деле, чего ему не хватает – полный кошт, хорошая работа, к суду не привлекался, чего еще желать? Но неясная тревога, посещавшая его и раньше, только укрепилась после прочтения файлов, выловленных программой поиска неделю назад.
Виктор никогда особо не интересовался фантастикой, тем более, что этот жанр и ранее считался «легким», а ныне и вовсе почитался дурным тоном. Но упоминание о связи разума и времени его зацепило…
Усилием воли Виктор вырвался из плена мыслей, бросил взгляд на часы – до конца перерыва семь минут. Пунктуальность – это первое правило, которому учили в Орган-банке. Он спешно начал копировать данные, вечером предстояла политинформация. Почетная обязанность, черт возьми.
Фотографию он увидел мельком, вроде, ничего особенного. Принцесса на очередном балу или встрече. Но, спустя секунду, вернулся обратно. Так и есть. Принцесса Алиса Первая, будущая императрица, известный космобиолог, почетный член юношеской организации «Юный космодесантник», и так далее, и тому подобное… Подобные фотографии Виктор видел не раз, менялся только антураж да число прихлебателей, влезших в кадр.
Он сам не мог понять, что именно привлекло его в снимке. Принцесса была сфотографирована на фоне небольшого имперского танка «Витязь-М», затянутая в серебристый сьют высшей защиты. Что же не так?
Мягкий сигнал раскатился по комнате – перерыв окончен. Пора приниматься за работу.
Лишь вечером, мысленно анализируя фото – выносить данные за пределы Орган-банка категорически запрещалось, — он, наконец, понял, что показалось ему странным. Глаза. В голубых глазах принцессы он увидел, нет, не страх, а, словно какое-то оцепенение. Так мог смотреть человек, приговоренный к казни или чему-то не менее страшному.
За ним пришли на десятый день после прочтения файлов – модератор в традиционном иссиня-черном одеянии и четверо десантников в полной боевой.
— Быстро вычислили, — мелькнула мысль. Виктор ощутил липкий страх. Он вообще никогда не отличался храбростью, даже в детстве старался, как мог, обходить острые углы. Он редко спорил с начальством, был старательным и в меру исполнительным. Обычный средний человек, как отзывался о нем штатный психолог отдела.
— Здравствуйте, Виктор Андреевич, — произнес модератор. – Можно вас на минутку?
Виктор торопливо кивнул и начал выбираться из-за стола. Модератор терпеливо ждал.
Они вышли в коридор, десантники держались в трех метрах сзади. Модератор оперся на стену, вытащил портсигар, закурил, предложил Виктору. Тот отказался.
— У нас к вам дело, Виктор Андреевич, — проговорил модератор, затягиваясь. Красная полоска на фильтре запульсировала – в сигарете присутствовал наркотик.
— Какое? – спросил Виктор, чтобы хоть что-то сказать. Страх не проходил. Просто так чрезвычайные агенты Модераторской службы не ходят, тем более с таким сопровождением. Хотя сопровождение – скорее дело престижа, чем реальной необходимости. Модератор без оружия в бою стоит десяти «комбезов». Виктор знал это не только по голофильмам, как-то руководство устроило экскурсию для персонала на базу МС, где «черные тени» показали гражданским свое мастерство. Причем, сражались они с биороботами, «заточенными» на контактный бой. Трое против тридцати. Бой продолжался пятьдесят три секунды.
Против же модератора с оружием не могла выстоять и «дружина» — сорок четыре десантника. Плюсомет – предмет страха и восхищения, делал свое дело быстро и бескомпромиссно. Кстати, такое названия оружие получило за особый дизайн ствольной части, которая со стороны дульного среза действительно имела форму плюса. Но далеко не все знали, что в боковых «лепестках» скрывались скорчер, парализатор с генератором боли и страха, плазмотрон и фриз-генератор. По центру же размещался хломпупатор – самое мощное оружие, придуманное человеком. Хломпупатор разрушал материю до уровня субатомных частиц.
— Нам нужна ваша помощь, — произнес модератор. – Нам рекомендовали вас как отличного специалиста в области кибертехнологий. Я думаю, вы с радостью исполните свой гражданский долг. С настоящего момента вы поступаете в распоряжение Модераторской службы.
Фигура в черном шагнула к выходу.
Вот так. Просто и быстро. Десантники взяли Виктора под руки.
— Но… моя работа, — промямлил Виктор.
— Не беспокойтесь, — модератор оглянулся, — ваша работа будет вас ждать.
***
Оставалось два дня, а он почти не сдвинулся с мертвой точки. Ему поставили четкую и ясную задачу – определить физическое местонахождение террористической группы «Черная роза». Как оказалось, эта радикальная группировка вновь активизировалась после пятилетнего затишья. Но работали они настолько тонко и качественно, что полиция и контрразведка только руками разводили. Поэтому дело было передано в МС, а те в свою очередь привлекли к работе Виктора и еще дюжину компьютерщиков высшего класса. Выдали всю информацию и дали месяц. Оставалось два дня.
В фильмах и книгах, где главными героями были модераторы, все было не так. Там или модератора изгоняли из рядов МС по лживому доносу, а потом он кулаками и плюсометом восстанавливал справедливость и свое честное имя, или же простой гражданин в трудную минуту помогал модератору, и со временем они становились друзьями и боевыми товарищами. Но один сюжет кинопроизводители старательно обходили стороной – когда Модераторская служба привлекает людей со стороны. Обычно говорилось, что подобное невозможно, так как в МС работают лучшие специалисты Галактики, и им совершенно не нужна сторонняя помощь. Истинную же причину знали немногие. И состояла она в том, что в табели о рангах МС существовал пункт 200 – разменные агенты. Пешки. Одноразовые специалисты. Обычно в эту категорию попадали те, кто считался неблагонадежным. Таким образом достигалась двойная выгода – ликвидировалась потенциальная угроза и одновременно решались определенные задачи службы. В данном конкретном случае – безвозмездная помощь киберсыщикам МС.
Ему не сказали, что будет с ним потом, но по мелким деталям, речевым оборотам Виктор составил более-менее полное представление о своей судьбе в ближайшие сорок восемь часов. Уйти ему не дадут, это факт. Цифры на часах мигнули, высветили 20:00.
Виктор перевел взгляд на экран со светящимися строчками. Хотелось жить. Очень хотелось. Символы расплылись в зеленоватые пятна.
«Не спи! Будь готов»
Виктор протер глаза. Нет, не показалось. Экран, ранее заполненный строчками кода, теперь очистился. И сейчас на нем вспыхивали новые символы, складываясь в слова:
«У тебя три минуты. Войдет модератор. Ослепи его, забери оружие. Беги к выходу. Возле выхода уничтожь робота. Потом бери модерский СВИГ и лети к Институту Времени. Там узнаешь все». В конце строчки вспыхнули цифры: 2:56, 2:55, 2:54…
Виктор еще раз перечитал короткий текст. Ему не пришло в голову, что это может быть ловушка или глупый розыгрыш. Желание жить перечеркивало все. Мозг сейчас работал как компьютер.
Всего двадцать секунд потребовалось, чтобы снять защитный кожух с корпуса, еще несколько – отсоединить световоды. Когда Виктор выпрямился, в его руке был толстый оптический кабель. Его конец светился нестерпимо ярко. Виктор усмехнулся. Даже когда совсем нет оружия, обычный компьютер может стать им. Вернее, квантовый генератор – сердце любой современной вычислительной системы, по сути – мощный лазер. Виктор ладонью прикрыл канал кабеля, еще не время. Как только войдет…
Модератор даже не кричал, он скулил, прижимая ладони к лицу. Скорчившись на полу, он напоминал подбитую ворону. На мгновение Виктора кольнуло сострадание, но лишь на мгновение. Он поднял тяжелый, но удобный плюсомет и шагнул к двери.
Робот напоминал чудовищную помесь богомола со спрутом. Виктор не стал ждать, пока датчики робота обнаружат, что из двери выходит совсем не модератор, и нажал на спуск. Плюсомет сейчас работал в режиме хломпупатора – на месте робота взвился белый столб пламени. Теперь – скорее к посадочной площадке. Сирена взвыла только тогда, когда Виктор уже садился на СВИГ и запускал гравироторы.
Он сразу дал форсаж. Его таинственный советчик пока не ошибся, но рисковать не стоило. Его могут «снять» импульсом со спутника. Внизу мелькали стандартные корпуса цехов промзоны – словно гигантский спрут, она охватывала город своими щупальцами-трассами. По этим трассам день и ночь шли тяжелые многоколесные карго-кары.
Виктор хотел сначала обойти город, но потом передумал. Его визави не дал никаких указаний – просто добраться до Института Времени. Логично предположить, что это надо сделать поскорее.
— Стоп! – произнес Виктор вслух. – Они могут этого ждать.
Он не знал, кто «они», но рисковать не собирался. СВИГ изменил направление и вскоре влился в плотный поток воздушного транспорта.
Пара синих полицейских коптеров повисли на хвосте где-то минут за пять до цели. Мигая проблесковыми маячками, они недвусмысленно зажимали СВИГ Виктора в «клещи».
Виктор растерялся. Конечно, будь он героем крутого боевика, он бы устроил в воздушном пространстве улицы красивый и смертоносный танец в трех измерениях, не щадя ни своих, ни чужих. Но увы… В математической школе и университете, которые он закончил с отличием, боевое пилотирование не читалось даже факультативно. Коптеры быстро приближались.
Сначала Виктору показалось, что он оглох – наступила неправдоподобная тишина, будто невидимый зритель выключил звук. Он сразу узнал это, но, как и раньше, каждый новый приступ был как первый. Он успел коснуться оранжевого сенсора запуска автопилота.
То ли прежний пилот СВИГа не отличался умением боевого пилотирования, то ли наоборот – очень даже отличался, а для куража заменил стандартный АП-блок на обучаемый, неизвестно. Но гравиротор в течение двадцати секунд сменил семь режимов полета и четыре раза высоту, безбожно оставив позади полицейские машины. А впереди уже круглились обтекаемые, чуть светящиеся в ночи корпуса Института времени.
Виктор вернулся к реальности, когда СВИГ уже стоял на посадочной площадке. Откинул обтекатель, выбрался. Вдохнул ночной воздух. Воздух пах цветами. Так и есть – локальная климатизация.
Странно, однако, казалось, никто не заметил посадки модерского летательного аппарата возле ИВ. А, может, напротив, заметили, но не хотят связываться – себе дороже.
Виктор зашагал по тропинке, вьющейся между деревьев. Тропинка вывела его к кубу административного здания. Подойдя ближе, Виктор разглядел на его светлом фоне черный прямоугольник открытой двери.
— Входите, — раздался тихий голос. Виктор шагнул в темноту здания.
В руке человека неярко светилась «точка», позволяя разглядеть только силуэт. Лицо человека скрывал капюшон.
— Кто вы? – спросил Виктор.
Человек дернулся.
— Тише, — прошептал он. – Ради Вселенной, тише, прошу вас. Идите за мной и старайтесь не шуметь.
Огонек «точки» стал удаляться.
— Где мы?
Человек откинул капюшон.
— В зале кабин времени. Здесь самое защищенное место в Институте.
— Объясните мне все, — потребовал Виктор.
— Увы, все объяснить я не смогу, — грустно улыбнулся человек, Виктор только сейчас разглядел его как следует. Коренастый, чуть припадает на левую ногу. Круглое лицо и обширная благородная лысина.
— Моя фамилия Петров. Михаил Петров. Я директор Института, — произнес человек. – А вы, очевидно, Виктор?
— Да, но… Так это были вы? Вы послали то сообщение на мой компьютер?
Петров покачал головой.
— Нет. Не я. Я тоже получил сообщение, в котором говорилось, что вы придете.
Виктор лихорадочно обдумывал новую ситуацию. Если сообщение послал не Петров, то кто?
Директор взглянул на часы.
— У нас мало времени. Я расскажу вам все, что знаю. Но решать вы должны сами.
— Что решать?
— Как быть дальше. Слушайте и запоминайте.
Петров шагнул в сторону, вспыхнул свет, выхватывая из темноты округлый пульт. Петров коснулся нескольких кнопок.
— Теперь сюда не войдет никто. И не выйдет. Ах, да…
Он коснулся большой кнопки, тревожно сияющей алым. Зазвучала резкая, пронзительная, но в то же время ритмичная музыка.
— Защита от прослушивания, — обронил Петров.
И здесь, в полутемном зале, под аккомпанемент грозной мелодии, Виктор услышал то, о чем не говорили уже почти две сотни лет.
— 5 –
Возврат не предусмотрен
В воздухе светились объемные цифры и буквы: «30 марта 1968 года, широта…, долгота…, аварийная кабина №4». Прекрасно, теперь можно возвращаться. Конечно, Петров ее будет ругать, но она же не зеленый новичок, опыт есть. Поехали домой.
Алиса коснулась пульсирующей зеленым кнопки «Возврат». В аварийных кабинах управление было сведено к минимуму.
Во время перехода есть только биологическое, субъективное время. Обычно хронавты рассказывают о мгновениях, длящихся как годы. Для охочих до сенсаций журналистов это всего лишь красивая фраза, а для персонала МИВа – повседневная реальность. Действительно, в замкнутом пространстве кабины человек начинает думать быстрее, поэтому ему кажется, что секунды растягиваются до бесконечности.
Алиса поняла, что что-то не так. Переход завершился, но тьма не рассеивалась. Щелкнув, отошла дверь, и в проем ударил холодный влажный поток воздуха.
Глаза Алисы привыкли к темноте, она шагнула вперед, вытянув на всякий случай руки перед собой.
Кабину окружали деревья. Резкий порывистый ветер бил в лицо, холодил тело. Куда она попала?
Многие уверены, что кабина – сердце машины времени. Это совершенно абсурдное убеждение, должен вам сказать. Кабина как таковая – лишь система приема-отправки, как сетевая карта в компьютере. А еще – якорь-маяк (это касается кабины, находящейся в прошлом), обеспечивающий точное позиционирование и удержание канала перехода. Сердцем же МВ являются коллапсарные генераторы или генераторы масс. Именно они формируют и поддерживают открытыми хронотоннели. Кабина же, особенно для аварийных работ или специальная, портативная, может быть разобрана в течение минуты и упакована в рюкзак.
Алиса сделала несколько шагов, пытаясь сориентироваться. Очевидно, при переходе возникла нештатная ситуация, и кабина «выпала» из канала. Но что именно произошло? Что такого могло случиться, чтобы компьютер принял решение блокировать возврат? На памяти Алисы подобное произошло только один раз – когда она самовольно слетала в прошлое на час, а вернулась через полгода. Но тогда она вернулась. А сейчас?…
Страх холодным комком поднялся, затмевая разум. Алисы стиснула зубы, борясь с ним. Нельзя! Страх убивает разум. Страх — это маленькая смерть, которая несет полное забвение…
Сначала она услышала треск двигателя, потом отсвет фар мазнул по лицу. Первой мыслью Алисы, чисто инстинктивной, было броситься к дороге. Там люди, они помогут. Но сознание справилось с искушением. Нельзя, она же в прошлом. Начнутся расспросы, крайне нежелательные…
Треск смолк, но свет остался. Вскоре к нему присоединился еще один луч, который, словно сканировал лес, искал кого-то. А потом Алиса услышала, что ее окликают по имени. Это было невероятно, нереально, но было.
Мелькнула мысль:
— Спасатели! Наши!
Но спустя секунду Алиса поняла, что это не так. У спасательной группы должен был быть ее блад-индикатор (от англ. blood – кровь. Блад-индикатор – небольшой прибор, содержащий в себе каплю крови, и способный обнаружить человека, которому принадлежит эта кровь на расстоянии километра). После ее приключений во времена рыцарей-крестоносцев, Петров лично проконтролировал изготовлении индикатора для Алисы.
Значит, не спасатели. Тогда кто?
Последние события, видимо притупили чувство осторожности, Алиса пошла в направлении света.
— Замерзла?
Человек набросил Алисе на плечи тяжелую куртку. Достал небольшой термос, отвинтил крышку, налил в нее из термоса. Чай. Крепкий и сладкий.
Остальное Алиса воспринимала как во сне.
Человек посадил ее в коляску мотоцикла, с грохотом двигателя рванул его с места. Под колесами скрипнули бревна старого деревянного моста. В лицо бил ветер, но человек не снижал скорости.
В голове Алисы крутились тысячи вопросов, но задать их сейчас не было никакой возможности, гром двигателя перекрывал все. А коляска так уютно покачивалась.
«Только на минутку», — подумала Алиса, закрывая глаза. – «Только на минутку…»
Глубина родилась 30 марта 2007 году. Согласно официальной версии ее создателем был русский программист Дмитрий Диденко, создавший дип-программу для медитации и погружения в транс. Говорят, он баловался подобными эзотерическими штучками.
Новая власть, возглавившая Россию после «белого переворота» быстро смекнула, какие выгоды можно извлечь из дип-эффекта. Вернее не официальная власть – император, его ближайшие приближенные. Как же, ведь они служат России, оберегают ее, выполняют ее историческую миссию – стать регулятором геополитических процессов третьей планеты от Солнца, сохранить человечество от вымирания. Говорят (наедине и шепотом), что подобная идея пришла в голову чиновнику от науки, почетному академику ТУПИКа Чижову, который давно и безуспешно проталкивал в научные массы мысль о необходимости, как он называл «Глобального Людского Юзер-Коннекта», сокращенно ГЛЮК или, проще говоря, кардинального изменения принципов обучения на всех уровнях.
— Зубрежка должна уйти в прошлое, как его пережиток, — вещал он. – В наш век научно-технического прогресса каждый должен иметь возможность быстрого обучения. А его может дать только ГЛЮК. Необходимо разработать программную и аппаратную составляющие проекта, способные обеспечить взаимодействие человеческого мозга и компьютера. Подумайте только, каких высот достигнет наша отечественная система образования. Именно русские дети станут расой гениев, доминирующей на планете. Ваши дети…
Чижова слушали, кое-где даже хлопали, даже ссужали некие суммы на исследования и разработку рабочего образца системы, но получалось не очень. Проблем было много, как чисто технических, так и психологических, и физических. Интерфейс-шлем, который по идее должен был обеспечивать взаимодействие, был тяжелым и неудобным, а при использовании его дольше часа в день начинались головные боли, потеря ориентации в пространстве и времени, а также нарушенная координация движений. Некоторые жаловались на «фантомные голоса» (как известно такой эффект вполне может быть достигнут вполне земными методами). После учиненного расследования лабораторию закрыли, разработки свернули. И тут подоспела дип-программа.
Надо сказать, что соображалка у Чижова работала замечательно, и поэтому он быстро понял ее выгоды, о чем и написал письмо лично императору. Закон о дип-программе вышел спустя сутки после получения письма.
Что, вы не знаете, что делает дип-программа? Ладно, так и быть, расскажу. Только вы никому, договорились?
Эта программа воздействует на подсознание человека таким образом, что картинки на мониторе компьютера становятся для него реальностью. Со всеми вытекающими.
Скажем, вы играете в Doom-3. Для вашего сознания сюжет игры будет реальным – вы будете ощущать боль при вражеской атаке, вам в плечо будет толкаться приклад дробовика, а от старта ракеты вы едва удержитесь на ногах. Дип-программа стирает различия между виртуальным и реальным миром.
Полгода интенсивных изучений, в основном на Западе, дали однозначный ответ – дип-программа безопасна и может быть использована. Единственное, в нее добавили таймер, поскольку уже имели место случаи, когда человек не мог или не хотел выходить из виртуальности. Те же исследования показали, что приметно 7% жителей планеты невосприимчивы к действию дип-программы. Никаких дайверов, кстати говоря, не существует.
Я понятия не имею, как мог фантаст Лукьяненко за несколько лет предсказать появление дип-программы (вернее, имею, но это лишь предположение), но факт остается фактом – программа появилась…
В окно врывалось солнце. Алиса открыла глаза и тут же зажмурилась от невыносимого солнечного сияния. Мелькнула мысль:
«Что это Поля с утра располяризовал окна?..»
Стоп! Какой Поля?
Воспоминания о вчерашней ночи обрушились на нее лавиной. Она в прошлом, без связи со своим временем. Вспомнился давний жуткий сон, в котором она оказывалась в конце двадцатого века, в теле девочки-сиротки из этого времени. И девочку забирали в приют…
В дверь постучали.
— Войдите…
Ее вчерашний спаситель шагнул в комнату. Теперь, при свете дня, она лучше разглядела его. Это был высокий, чуть сутулый и совершенно седой человек. Небольшие черные усы резко контрастировали с сединой. Он чуть улыбнулся:
— Ну, здравствуй, гостья из будущего…
— Кто вы? И откуда меня знаете? – вопрос прозвучал несколько резко, что для Алисы нехарактерно, но поставьте себя на ее место. Нервы могут сдать у кого угодно.
— Мое имя Виктор. А насчет всего остального – объясню за завтраком. Ты наверняка проголодалась.
Виктор положил на кровать пакет.
— Здесь одежда.
Он быстро вышел из комнаты.
Алиса вошла на кухню. За столом сидели двое мальчишек. Один, белобрысый, был примерно Алисиного возраста, другой – темноволосый и растрепанный – лет восьми-девяти. Виктор возился у плиты.
— Присаживайся, — произнес он через плечо. – Сейчас все будет готово.
Мальчишки смотрели на Алису чуть настороженно, со скрытым недоверием. Алиса улыбнулась. Просто, без затей и желания понравится. Как там, в старой песенке «ну, а дружба начинается с улыбки». В ответ разъехались губы у младшего, чуть погодя ответно улыбнулся старший.
— Алиса, — произнесла девочка.
— Олег, — тихо представился старший.
— А эту растрепанную личность, — послышался голос Виктора, — зовут Микки. Вернее, он сам себя так зовет. В миру же он известен как Дмитрий Силанов.
«Личность» смущенно опустила взгляд и стала водить ручкой вилки по поверхности стола.
Виктор начал расставлять тарелки.
— Давайте помогу, — спохватилась Алиса.
— Спасибо, не нужно. Я привык сам. Холостяцкая жизнь – хорошая школа.
Он быстро и, видимо, привычно сервировал стол.
— Кто же вы?
— Беглец, — ответил Виктор. – Беглец из своего времени. Да, я тоже из будущего, только из другого, альтернативного.
— Но это же невозможно, — произнесла Алиса.
— Оказывается, возможно. Впрочем, не нужно торопить события. Скоро ты узнаешь, если не все, то многое.
На кухне воцарилось молчание. Затем вновь заговорил Виктор. Он вспоминал.
— Я попал в восемьдесят пятый год. Как раз в самое начало процесса разделения всех и вся…
Боже, каким же он тогда был наивным. Писал статьи о том, что свобода – лучший подарок, основываясь на собственном опыте. Бился, что-то доказывал. Тогда ему казалось, что все просто, что изменить будущее можно. Как объяснил ему Петров – для этого нужно было заставить людей поверить в Будущее.
Но жизнь каждый день опровергала его устремления.
В девяностых он организовал клуб любителей фантастики «Прорыв в будущее», чтобы найти себе соратников, из которых сейчас остались только эти двое пацанов.
В последующие «смутные» годы он искал информацию.
— Я жду тебя достаточно давно, — произнес Виктор.
В окно било ослепительно яркое октябрьское солнце. Нечасто в середине осени выпадает такие ясные дни, когда небо голубое как летом, и только голые деревья да лужи напоминают о скорых холодах.
— Меня? – Алиса удивленно посмотрела на собеседника. Тот кивнул.
— Тебя, Алиса Селезнева, девочка, с которой ничего не случится, принцесса…
— 6 –
Момент истины
— Вы знаете разницу между объектом и субъектом? – поинтересовался Виктор.
— Ну, — Олег замялся, – объект это то, над чем проводят действия, а субъект – тот, кто проводит.
— Отлично, — Виктор хлопнул себя по колену, — тогда вам будет понятно, что я имею ввиду.
Он зашагал по комнате. Остановился.
— Это эксперимент. Глобальный, великолепный и пугающий эксперимент. Складывается такое впечатление, что он ведется на всей планете.
— Какой эксперимент? – тихо спросила Алиса.
— Каждый из нас – субъект, — произнес Виктор. – Каждый обладает своим мышлением, своей индивидуальной точкой зрения. И каждый может свободно делать выбор. А эксперимент направлен на то, чтобы лишить нас всех этих качеств. Превратить из людей в бессубъектных единиц, если угодно.
— Ну нет, — Микки энергично помотал головой, — вы хотите сказать, что кто-то хочет промыть нам всем мозги? Ведь психотронных генераторов до сих пор не создали!
— Генераторы не так уж нужны. Современные мощности массмедиа дают не меньший эффект.
— Человечество за прошедшие века не изменилось ни на йоту. Две тысячи лет назад толпа, привыкшая слушать и повиноваться, науськанная фарисеями, кричала: «Распни!». Сегодня та же толпа кричит: «Терроризм! Нарушение прав человека!». Завтра будет кричать что-нибудь еще. Маркс и Ленин, жестоко ошибались, уверяя себя и других, что достаточно изменить государственный уклад, и следом изменится психология. Государства – величины непостоянные, а человеческая психология – весьма стабильна. Ведь она питается тем, что вокруг. Средой обитания, если угодно. Родители учат детей: «Поступай так!», а если те не хотят, ведут себя иначе, это немедленно вызывает раздражение, желание «ввести в рамки». Есть такой интересный факт, — Виктор невесело усмехнулся, — родители учат ребенка – будь вежливым, здоровайся. Дело, безусловно, нужное и полезное. Вот только цели поставлены не совсем честные – не научить ребенка культурному обращению, а показать – смотрите, какой у нас воспитанный ребенок. Это мы его научили! И соседи умиленно качают головами.
— Но ведь родители хотят, как лучше, — подал голос Микки.
— Вот именно, — откликнулся Виктор. – Вопрос – для кого лучше?
— Но ведь будущее есть, — возразила Алиса, до сих пор молчавшая. – Мой мир существует.
— В этом и состоит весь парадокс. Получается, что за полтора столетия люди изменились больше, чем за все прошедшие тысячелетия, притом что базовые условия на планете, за исключением разве что объемов и скорости обмена информацией, не изменились, или изменились незначительно. Ты говоришь, что в истории не зафиксировано никаких катаклизмов планетарного уровня?
— Нет. Насколько я помню…
— Значит, остается единственный вариант.
Виктор хлопнул себя по коленям, порывисто поднялся. Зашагал по комнате.
— Остается только один вариант, — повторил он, — управляемая эволюция.
Ребята переглянулись.
— Поясню. Некто в самом начале создал благоприятные условия для зарождения жизни и разума, создал первую клетку. Но после система работала уже самостоятельно, развиваясь и подчиняясь законам эволюции. На планете менялись условия, животные приспосабливались к ним. Но вот появился человек разумный. Пятьдесят миллионов лет он не менялся, а теперь пришло время. Вот только остается вопрос – в какую сторону? Кто будет это решать?
По комнате разлилась прозрачная вода тишины. Виктор выждал эффектную паузу.
— Решать это тебе, Алиса. Только тебе.
Удивленный взмах ресниц, ясный вопрошающий взгляд. Виктор поежился. «Смотрит не по-нашему», — вспомнилось ему.
Сколько сил он положил здесь, в этом мире, в прошлом. И все для того, чтобы этот мир сделал выбор. Он знал последствия выбора. Видел их собственными глазами. Жил среди них. Но тогда он был статистом, беспомощным шахматным королем. Сейчас он стал игроком. Не самым лучшим – куда ему тягаться с Системой, но все же неплохим.
Они должен победить. Обязаны.
— Я тебе кое-что покажу, — произнес Виктор. – Пойдем.
Комната была небольшой, уставленной книжными полками. Виктор зажег свет, вытащил несколько книг, ноутбук.
— Здесь вся информация, которую мне удалось собрать. Прочти все, потом я объясню.
Что испытывает человек, столкнувшийся с необъяснимым – шок, страх. А если это необъяснимое касается тебя самого? Если, скажем, совершенно незнакомый человек выкладывает тебе твою же биографию, да с такими подробностями, половину из которых ты и сам не упомнишь за давностью лет. А если еще приводит неопровержимые доказательства? Каково?
Нечто подобное пережила Алиса, прочитав книги и файлы, которые дал ей Виктор. О человеке при желании можно узнать многое, от привычек и суеверий до гастрономических пристрастий. Но знать такое, тем более что информация появилась на сто восемьдесят лет раньше ее самой. Этого не могло быть. И это было.
Алиса хорошо знала основы хронофизики и ее основной постулат – знаменитую лемму Петрова, суть которой в том, что замкнутых траекторий не существует. То есть послать самому себе письмо из будущего, предупредив об опасности или просто поздравив с праздником, не получится. То ли письмо не дойдет, то ли адресат прочесть его не сможет. В общем, ничего не выйдет. Другое дело, если письмо написано в прошлом, но основано на информации из будущего. А «Эзопов язык» — просто дополнительная страховка. Тогда петли не возникнет.
Такие мысли роились в голове Алисы, когда она перечитывала архивы форума и гостевой почившего в бозе сайта Миелофон.ру.
Судя по этой информации она сама будет когда-то в будущем обеспечивать собственное возвращение.
Вспомнился позавчерашний разговор с Виктором. Тот говорил об управляемой эволюции. Тогда Алиса приняла его слова о том, что именно она будет решать будущее мира за шутку, за попытку моральной поддержки, однако сейчас ее мнение изменилось. Поняла она и другое – и Ричард, и Петров, и многие другие люди ее времени знали о предстоящих событиях. А не предупредили Алису только потому, что не могли этого сделать. Еще один парадокс хронофизики – если информация к тебе поступает из будущего, то она должна быть искажена, чтобы указывать не на конкретные события, а на тенденцию, в противном случае это буден информация из альтернативного будущего, не твоего. Поэтому так туманны пророчества оракулов и различного рода экстрасенсов. Сколько зубоскалили над слепой Вангой, предсказавшей, что в двухтысячном году Курск уйдет под воду. Сбылось, вот только жертвой оказался не город, а одноименная субмарина. Но это к слову.
Сейчас же Алису более всего волновал вопрос – что делать дальше. Какие конкретные шаги предпринимать. Виктор как и обещал, объяснил ей непонятные моменты, однако и он не мог дать сколько-нибудь полезных рекомендаций. – Только ты можешь решать, — сказал он.
— 7 –
Размышления
— Давайте суммируем то, что нам известно, — произнес Виктор, оглядев своих собеседников – Алису, Олега и Микки. – А потом подумаем, что делать дальше.
Ребята согласно кивнули.
— Итак, возьмем за основу тот факт, что временной поток изменяем. Существование двух, как минимум, вариантов будущего это подтверждает. Далее, есть устойчивая тенденция движения мира к варианту «будущего Орган-банка». Эта тенденция поддерживается действиями неких лиц, предположительно прибывших из будущего. Их цель, насколько я могу судить, — Виктор помедлил, — в том, чтобы создать ни больше ни меньше как «кольцо времени». Поясню. Поскольку я имел возможность, — он невесело усмехнулся, — наблюдать за жизнью в двух временных отрезках, то могу утверждать, что на протяжении двухсот лет в моем варианте будущего человечество не менялось. Рос лишь уровень технического развития, да и то в первую очередь в отраслях, имеющих хоть какое-то отношение к военной технике.
— Но ведь кольцо времени означает повторяемость событий, — произнес Олег.
— Не обязательно, — заспорил Микки. – Может, это кольцо позволит переиграть неудачные эпизоды по-новому.
Микки был большим поклонником Крапивина и по мере возможностей поддерживал авторскую теорию Мироздания и времени.
— Вот только не будет ли новый вариант еще хуже, — раздумчиво сказал Виктор. – Тем, кто все это затеял, похоже, наплевать на всех землян и их интересы. Мне кажется, что ситуация сложнее обычного повторения. Это что-то совсем иное.
Виктор подошел к окну и с задумчивым видом стал смотреть в темноту. То, что рассказал ему Петров в его варианте будущего, и то, что он раскопал самостоятельно, было настолько невероятным, что и по прошествии пятнадцати лет он до конца не мог, нет, не поверить, а осознать это.
Петров рассказал Виктору, что каждый человек, точнее его сознание, воздействует на время. Воздействие одного человека сравнительно мало, и потому мечты и чаяния каждого конкретного индивидуума реализуются редко. Другое дело, если подобное воздействие оказывает группа людей. Хорошо известен исторический факт, когда флот хана Хубилая приближался к берегам Японии, то местные жители, не имея сильной армии для защиты, начали молиться. Поднялся шторм, который разнес в щепки победоносный флот. Если угодно – пример посвежее. Гитлеровские войска шесть лет сражались против всей Европы, а последние полтора года – еще и против США. Хотя архивные материалы донесли до нынешних времен парадоксальные факты – у Гитлера не хватало ни топлива, ни металла, ни людей. Паровозов у него было меньше, чем тридцатью годами ранее у кайзера. Но при этом немцы умудрились разработать десятки технологий, обогнавших свое время. Трофейные подлодки, например, устарели только в конце 50-х. К чему такой экскурс? Да к тому, чтобы стало понятно – чем больше людей думает, мечтает об одном и том же, тем вероятнее это событие реализуется. Конечно, зависимость тут не арифметическая, а гораздо более сложная, но все же количество играет роль.
Пятнадцать лет он искал доказательства, и нашел их.
Бум последних лет на разного рода зрелища, религиозные и не очень секты, вылился в конце концов в виртуальность. Дип-программа давала невиданный ранее эффект и возможность самореализации… или новый уровень управления массами, который не могли дать телевидение и газеты.
Здесь, в прошлом он особо не высовывался, хакерствовал помаленьку. Ровно до тех пор, пока два года назад, когда дип-программа только начинала свое победное шествие по планете, он не встретился с Рыком.
Рыком звали одного хакера, с которым Виктор пересекся в Глубине
Cправка: Глубина – комплекс трехмерных псевдовиртуальных пространств на разных серверах. Эффект присутствия достигается только с помощью дип-программы.
Оказалось, что в реальности они живут недалеко друг от друга. Виктор – в поселке Алисовка, что под Харьковом, Рык (в миру – Владимир Львов) – под Белгородом. После установления императорской власти три государства – Украина, Россия и Белоруссия – упразднили внутренние границы, и перемещение стало не в пример проще.
Однажды, после нескольких бутылок пива Рык разоткровенничался и «по большому секрету» рассказал Виктору, что его привлекли к весьма секретной работе по созданию резидентной защиты для некоего объекта, который он назвал «Сердце Сети». По словам Рыка, защита была весьма нестандартной и саморазвивающейся. То есть она подстраивалась под существующие вирусы и методы взлома и эволюционировала вместе с ними. Когда Рык показал Виктору файлы, которые он сумел скопировать, последний был изумлен. И тому была веская причина – Виктор с первого взгляда узнал ВэФы.
Здесь автор позволит себе дать некоторые пояснения. В XXII в вычислительных системах будет использоваться не стандартная древовидная файловая система, а вероятностная, основанная на векторах релевантности и фракталах (это будет обусловлено квантовым принципом работы ЭВМ будущего). Кстати, именно на основе ВэФов будут созданы ИскИны. Главное отличие «векторно-фрактальных систем» состоит в том, что они основаны на нечеткой логике и способны эмулировать человеческое поведение.
Рык попросил Виктора о помощи. Он намеревался взломать защиту «Сердца», чтобы выяснить, чем же оно является на самом деле. Для этого загодя он встроил несколько скриптов-«закладок» в свой сектор защиты. Но это был лишь первый уровень. Второй, по образному выражению Рыка, был «чертовой ерундой». Виктору хватило одного взгляда на эту «ерунду», чтобы понять – ВэФы. А в нынешнем времени только он мог разобраться с такими структурами. Современные хакеры и программисты просто не знали бы, с какой стороны подступиться к ним. Это только в голливудских боевиках хакер с обычного ноутбука шутя взламывает файловую систему инопланетного корабля, лишая последний защиты, а пентиум-про копирует десятки гигабайт информации из компьютера звездолета XXIV века. На деле все иначе.
Хак проводили в виртуальности, так было проще. В Диптауне легче затеряться, поскольку город «держат» десятки серверов, многие из которых можно (зная как) использовать в качестве анонимайзера. Плюс арендованные «на раз» роутеры в забугорном Интернете. С момента подписания «Пакта о разделении», как его называли в кулуарах и на кухнях, русскоязычный сектор отделился от остального Интернета сетью защиты. Конечно, умные кулибины умудрялись выходить из «анклава» в «океан», но все же число контактов резко снизилось. Другое дело – Диптаун. Его разделить не посмели, хотя и пытались. Но даже власти Его Императорского Величества не хватило на это.
Хак провели чисто, качественно. Виктор оставил «закладку-невидимку», Рык сумел кое-что скопировать, информацию перебросили через роутеры. А спустя неделю Рык исчез…
